А может, так и есть? Может, тут только что провел очередное собрание бывший заведующий кафедрой? У меня по спине побежали мурашки. Я ощутила холод, который шел от неплотно прикрытого окна. Зет неслышно двигался по кафедре, пробегая фонариком по корешкам книг, опускаясь на колени и заглядывая под шкафы и диваны вдоль стены.

«Стоп, – подумала я, – а как же так вышло, что Рыжий и дед не обнаружили Зета? Они ведь сначала обследовали аудитории… А потом прошли по лестнице… Он пришел слишком быстро, чтобы успеть подняться или спуститься с другого этажа. Значит, прятался на десятом… Он что, прозрачный?!»

Словно услышав мои мысли (а ведь он говорил, что слышит их!), Зет встал у окна и внимательно посмотрел на меня. А я уставилась на его темный силуэт. Зет не был прозрачным. Но… видит ли его кто-то, кроме меня?!

– Ты чего, присохла к полу?

Я поднялась, не сводя с него взгляда.

– Тебе в туалет надо? – спросил он.

– Да! – выпалила я, – Я… сейчас… приду…

Зет шагнул ко мне, разглядывая меня, словно я была странным насекомым, которое нельзя выпускать.

– А мне кажется, ты хочешь сбежать.

– Ерунда какая. Я вернусь минут через пять.

Я лихорадочно шарила по карманам. Где ключ от кафедры?! Может, в рюкзаке?

– Ты не это ищешь?

Он указал на дверь кафедры, из замка которой торчал ключ. И сделал к ней шаг.

Теперь расстояние от нас обоих до двери было одинаковым. Два шага.

Сердце мое ушло в пятки. Как там было в старом сериале, от которого фанатеет моя мама? «Берегись опасного Боба». А может, берегись опасного Зета?!

Я рванулась к двери. Он тоже. Преградил мне дорогу.

– Ты что?!

– Пусти! Ты ненормальный! Псих! Призрак!

– Я – призрак? – удивился он. – С чего ты взяла? У меня вроде все человеческое.

– Да?! А имя? Имя тоже человеческое? Зет…

– Зет – это сокращение. Зотов Евгений Тимофеевич.

– Зотов? – пробормотала я. – Как рабочий из советского фильма.

– Вот именно, – кивнул он, – поэтому я переименовался в Зета.

– А почему ты так бесшумно двигаешься?

– Обувь такая. Движения тоже. Я их специально отрабатывал. Я стараюсь не причинять зла окружающей среде. Как можно меньше ее трогать, понимаешь.

– Нет. Не понимаю. Ты бледный… Глазастый. Вампир какой-то!

– Да не вампир я!

Он схватил меня за руку и подтащил к зеркалу, висевшему на шкафу у входа в кабинет заведующей кафедрой.

– Вот, смотри! Отражение!

– Ну хорошо, а почему Рыжий и дед тебя не нашли на… – Я оборвала себя на полуслове. – Зет, дай фонарик.

– Ты меня больше не боишься?

– Не знаю. Но тут что-то интересное.

Он подал мне фонарик, какой-то непростой, вытянутый, с кучей кнопок, наверняка японский, и на солнечных батарейках небось, но я только мельком бросила на него взгляд. Главное мое внимание было приковано к тому, что пряталось за шкафом. Там была рука. Нарисованная на стене. Женская.

– Слушай, Зетушка. Ты хоть и двигаешься тихонько, чтобы там… водный баланс в мире не нарушить…

– Не водный баланс, а…

– Неважно! Шкаф сможешь отодвинуть?

Мы навалились на шкаф вместе. Оказался страшно тяжелым, и все из-за словарей, которыми он был битком набит.

За шкафом на полу было полно пыли, а на стене… была нарисована светловолосая девушка в синем костюме. Костюм так обтягивал ее фигуру, что казалось, все сейчас треснет на ней. Взгляд у девушки был кокетливый, губы – ярко-красные, приоткрытые. Одной рукой она как бы махала: «Привет!» А другой держала прядь своих пышных белокурых волос.

Зет посмотрел на нее и отвернулся. Мне показалось, смущенно. Так отворачивается папа, когда мама на прогулке по торговому центру тащит меня за руку в магазин белья.

– Знаешь, кто это? – спросил он, так и не поворачиваясь.

– Смеешься? – буркнула я. – Я же полгода в Америке проторчала. Это Невидимая Леди. Из комикса про «Фантастическую четверку».

– Невидимая Леди? – удивился Зет.

Он снова поднял глаза на девушку, и теперь в его взгляде не было смущения.

– А ты думал кто?

– Я… да…

– Говори давай!

– Вообще, похоже на вашу Лилию. Заведующую кафедрой.

Я скользнула по рисунку фонариком.

– Слушай… А ведь ты прав! Невидимую Леди никогда не изображают в такой завлекательной позе. Обычно она боксирует… И помада у нее не красная. А вот у Лилии… Зет! Ты гений! Это же Лилия в образе Невидимой Леди! Вот почему Анна Семеновна и Лилия не хотели меня сюда пускать! Потому что это позор – показать кому-то такую картинку! Даже ты застеснялся!

– Почему – даже «я»? – возмутился Зет. – Я что, не человек?

– Только… кто же это нарисовал? – Я задумалась. – Не Рита с Анжелой. За то время, пока Анжела отсутствовала, такую картинку не нарисуешь.

Я потрогала пальцем рисунок.

– Вечный маркер. Смотри, тут, у руки, чистый кусок стены. Бедолаги, они пытались оттереть эту Леди. А ничего не вышло. Пришлось задвинуть шкафом. Итак, девочки не рисовали ее.

– Надо идти от мотива.

Зет снова расстелил коврик, уселся на него и уставился на рисунок.

– Что ты видишь в этом рисунке? – спросил он.

– Насмешку. Издевательство. Это что-то в духе шаржа. Кто-то хотел задеть Лилию. Обидеть ее.

Я сфотографировала рисунок на камеру своего телефона. Потом подошла к окнам. Все они были заклеены на зиму, кроме одного, слева.

– Ага, – пробормотала я, – вот из него и выкинули горящий стул.

Я посмотрела повнимательнее на стол. Теперь, после того как Зет признался, что на самом деле он Женя Зотов, мне в голову уже не лезли всякие ужасы про бывших членов кафедры, и я могла сосредоточиться.

– Зет! А ты заметил, что все стулья за столом одинаковые, кроме…

– Кроме стула в торце, – кивнул Зет, повернувшись на своем коврике, – а на стуле в торце стола во время заседаний обычно восседает заведующий кафедрой.

– Может, на нем тоже был рисунок? – возбужденно сказала я. – Только неясно, почему его подожгли и выкинули в окно.

– Может, рисунок был неудачным, – пожал плечами Зет, – ты же уничтожаешь свои неудачные рисунки.

– Мне показалось, судя по видеозаписи Ритиного клипа, что Анжела взяла у нее зажигалку. А после того, как Анжела вернулась, начался пожар. Но если Анжела не рисовала эту Леди и не портила стул, зачем ей было его сжигать?! Никакого смысла.