– Вы водите меня за нос и проводите собственное расследование, мистер Тренхольм?

– Виновен, не отрицаю. Просто я решил на всякий случай прозондировать почву, вдруг найду что-нибудь для своей следующей книги, и наткнулся на договор на участок земли, владельцем которого когда-то был капитан Стивен Эндрюс.

Ивонна выжидающе посмотрела на него.

– Пират-джентльмен, – добавил Джек. – Хотя это никогда не было доказано… он не был повешен вместе с Черной Бородой и Стидом Боннеттом там, где сейчас расположен сквер Уайт-Пойнт, хотя легко мог закончить жизнь на виселице. Несмотря на охрану вокруг дома, ему удалось бежать на Барбадос, где он прожил долгую жизнь, скончавшись в возрасте девяноста лет. Он постоянно заводил себе новых жен, все младше и младше, от которых имел кучу детей.

Ивонна неодобрительно скривила губы.

– Если честно, я уже устала слушать скучную биографию человека, который умер много лет назад и даже не владел домом.

– И смысл всего этого в том…

И Ивонна, и Джек бросили на меня недоуменный взгляд, похожий на тот, которым смотрела на меня Софи, когда я предлагала более дешевую и разумную альтернативу, включающую замену чего-то старого в моем доме.

– Что ж, – терпеливо сказала Ивонна, – учитывая Чарльстонскую гавань, ведущую прямо в Атлантику, наличие дома почти у самой воды сильно облегчало незаконную деятельность, такую как пиратство и контрабанда, и, возможно, бегство в другую страну.

Я выпрямилась.

– Например, туннель или что-то в этом роде?

– Совершенно верно, – сказал Джек. – И даже когда дом по какой-то причине сровняли с землей, а над ним построили новый, туннели и лестницы, ведущие к ним, могли уцелеть.

– Но что это значит? – не унималась я.

– Пока ничего, – сказал Джек. – Это просто фрагмент пазла. Это может ничего не значить, но мы не узнаем результат, пока не выложим все фрагменты на стол.

В его глазах вспыхнула знакомая искорка. Увидев ее, я искренне обрадовалась. Как же здорово, что в нашей семье писателем был он, а я – всего лишь агентом по продаже недвижимости, способной видеть мертвых людей. Мне было очень трудно восторгаться домами, которых больше не было, и даже теми, которые все еще существовали. Если только я их не продавала.

Ивонна пододвинула к нам плотную картонную папку и открыла ее. Внутри лежало несколько фотокопий. Взяв верхний листок, она положила его перед нами.

– Я нашла это описание 1930 года, когда ремонтом дома занималась не кто иная, как Сьюзан Прингл Фрост, мать движения за сохранение исторического наследия здесь, в Чарльстоне. Материал был опубликован в журнале «Архитектура» и включает планы этажей, что может оказаться вам полезным.

Джек постучал пальцами по столешнице, внимательно изучая чертеж. Я притворилась, будто тоже рассматриваю его, но без очков для чтения, надежно упрятанных в прикроватную тумбочку, все, что я видела, – лишь смутные черные линии.

– Что это? – спросил Джек, указывая на квадратный чертеж с сильно размытыми черными линиями.

– Это первый этаж, также известный как подвал и используемый только для хранения чего-либо не гниющего, так как он был подвержен затоплению, – отметила Ивонна.

– Или для временного хранения пиратской добычи, пока ее не продали куда-то дальше, – добавил Джек. – И, если к этим хранилищам имелся доступ во время сухого закона, я уверен, их наверняка использовали для контрабанды алкоголя.

– Вне всякого сомнения, – сказала Ивонна с легкой улыбкой, как если бы речь шла о нашем любимом сорте чая. – Но, судя по документации, во время реставрации все точки доступа туда из дома были замурованы, а сам подвал засыпан для укрепления фундамента.

Джек откинулся назад. На его лице читалось разочарование.

– Есть одна сюжетная идея. Я надеялся отправиться на поиски сокровищ в недрах дома, с разрешения Джейн, разумеется. Но, похоже, их больше не существует.

Ивонна подвинула папку к нему.

– Когда одна дверь закрывается, открывается другая. Взять, к примеру, этот дом… никогда не знаешь, что еще найдешь.

Радуясь, что утомительный разговор о доме завершен, я повернулась к Ивонне.

– Мы, конечно, можем откопать больше информации о Пинкни в архивах, но мне интересно, что вы знали о них, будучи их родственницей. Моя мать была школьной подругой Баттон, но они утратили связь после того, как в начале восьмидесятых мать уехала из Чарльстона, ей известны лишь туманные подробности. Мы действительно пытаемся понять, почему Джейн Смит, никогда не видевшая Баттон в глаза, унаследовала все ее состояние. Наверняка должна иметься причина помимо той, что мисс Пинкни была филантропом и помогала животным и сиротам.

Глаза Ивонны за стеклами очков азартно заблестели.

– Потому что, как не раз повторял наш Джек, совпадений не бывает.

Я улыбнулась в знак согласия, хотя не была уверена, нравится ли мне это ее слово «наш». В нашем свидетельстве о браке, насколько я помню, были указаны только два имени, его и мое. Я мысленно одернула себя: когда же, наконец, я перестану сомневаться в Джеке. Он ведь выбрал меня, верно? Не то чтобы у него и в самом деле был выбор, учитывая, что я ожидала его детей. Но он любил меня. Он говорил мне это по дюжине раз в день. К тому же Ивонна годилась ему в бабушки, да и мне она очень нравилась. Вряд ли мне к лицу мысли о том, чтобы пригласить ее в дамскую комнату для частной беседы о моем муже. Я потерла глаза.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Мелли? – Джек провел рукой по моей спине, и каждый нерв в моем теле мгновенно встал навытяжку.

– Да, просто устала. – Я одарила Ивонну своей самой широкой улыбкой, желая показать ей, что искренне сожалею о своих мыслях, но она посмотрела на меня с сомнением. – Я просто надеялась получить от вас небольшую инсайдерскую информацию о них. Или что вы укажете Джеку направление исследования, которое от нас ускользнуло.

– Я, конечно, могу попробовать, – сказала она. – Хотя, когда умерла Розалинда, боюсь, я потеряла связь с ее детьми. Я лишь знала, что Самтер переехал в Нью-Йорк, бросив свою бывшую жену в доме с бедняжкой Баттон.

– Почему Баттон бедняжка? – спросила я.

Ивонна задумалась.

– Потому что, как единственная девочка в семье, она всегда выполняла роль сиделки. К сожалению, Розалинде продолжительное время нездоровилось, и Баттон оставалась дома, чтобы заботиться о ней, несмотря на желание поступить в колледж. Ей хотелось стать ветеринаром… она вечно подбирала бродячих животных, а потом с удовольствием лечила их. Когда Розалинда наконец умерла, Баттон было уже слишком поздно возвращаться к учебе или искать себе мужа. Все мужчины ее возраста уже были женаты и имели детей. Кроме того, на ее плечи легла забота об Анне и Хейзелл. Самтер постоянно был в разъездах, и Баттон взяла на себя заботу о том, чтобы Анна и Хейзелл ни в чем не нуждались.