Сделав это заключение, Чжан замолчал — ведь все нужное уже было сказано. Однако разведчик не спешил с ответом. Согнувшись в кресле, он разглядывал приборную панель, как будто его вдруг заинтересовали показатели работы двигателя или характеристики пространства. Затем, все так же не глядя на Чжана, сказал:

— Меньше всего на свете мне бы хотелось встретиться с Лео Норвиком. Когда меня просили заняться этим делом, уже тогда я подумал о такой возможности, но решил: а вдруг пронесет? Значит, не пронесло…

Он выпрямился в кресле и, по-прежнему глядя в сторону, заговорил:

— Мы вместе проходили курс у Софийского. С самого начала, с активации центральной нервной, и до окончания. Мы соревновались, кто дольше продержится под водой и под завалом, точнее определит на ощупь минерал или растение, лучше запомнит и опишет мелькнувшее в сумерках животное, быстрее починит флаер… После окончания вместе отправились на Крон, участвовали в первой высадке. Вместе одолевали тамошние каменные болота, сражались с чудовищами, укрывались от бурь. Он вытащил меня из-под камнепада, а я спас его от выскочившего из-за скалы бергара.

После Крона мы разделились: он отправился на Семелу, я — на Никту, но мы оставались друзьями, перезванивались, переписывались, изредка встречались. Казалось, что так будет всегда. Но при очередной встрече я почувствовал, что он изменился. Он не хотел быть просто разведчиком, ему этого казалось мало. Позже, в его письмах, эти изменения стали заметнее. Чем дальше, тем больше он говорил о силе, о дополнительных возможностях, о новых препятствиях… Когда мы снова встретились на Аресе, он завел этот разговор, и я участвовал в нем. Казалось, что мы остаемся единомышленниками. Но он становился все более жестоким, все с большим пренебрежением относился к обычным, не улучшенным людям. Наконец, наступил момент, когда он специально назначил мне встречу на Атлантиде и предложил вместе с ним отправиться в клинику Вакано, чтобы из нас сделали супи. Я отказался. Да он и не особенно уговаривал.

Потом он стал супи, и я слышал о его нападениях на корабли, о выброшенных в вакуум людях, о сожженных поселках… Он стал совсем чужим, но я все равно не хочу с ним встречаться — ведь эта встреча должна закончиться смертью одного из нас.

— Смерть в бою, как я уже говорил, — счастливый удел воина, тем более супи, — ответил Чжан. — Но я тебя понимаю. Однако иного пути нет.

— Что ж, значит, не миновать… — тихо сказал разведчик. Затем, уже обычным деловым тоном, спросил: — Но ты хотя бы знаешь, где его искать?

Сирена, отдаленная планета голубого гиганта ЕН7216, относилась к числу миров, которые открыли, чтобы затем навсегда забыть. Для этого имелись веские причины. Мало того что голубой гигант располагался за тремя Коридорами от Системы, но еще от ближайшего Коридора до него надо было добираться не менее четырех месяцев. И ради чего тащиться в такую даль? Чтобы поглядеть на раскаленную равнину, продуваемую ураганами, на этот ад, где температура в тени никогда не опускается ниже 120 градусов? Чтобы лишний раз убедиться, что здесь нет не только кислорода и воды (с этим еще можно было бы примириться) и каких-либо признаков жизни (на черта они сдались), но и чего-то полезного? Разве что немного меди и цинка, но этого добра пока хватало и поближе. Так что не было ничего удивительного в том, что за 80 с лишним лет после экспедиции посещения на Сирене так никто и не побывал.

По крайней мере, так следовало из навигационных отчетов и сведений диспетчерских служб. Но ведь не все афишируют свои передвижения по Галактике, верно? Некоторые предпочитают путешествовать, так сказать, инкогнито. Вот для этих-то скромных путешественников, проходящих Коридоры вне всякого графика и без отметок у диспетчеров, Сирена представляла определенный интерес. Здесь можно было не опасаться появления незваных гостей в форменных комбинезонах, любящих задавать неприятные вопросы. Не могли сюда нагрянуть и вездесущие компании с лицензиями на добычу и армиями собственных охранников — им тут попросту нечего было делать. Это был несомненный плюс, перевешивавший все минусы. Да и так ли уж страшны эти минусы? Для тех, кто привык путешествовать с ускорением 40–60 gg, пара астроединиц — не расстояние. А что касается кислорода и воды, то без них не могут обойтись только люди, эти беспомощные комочки белка, которые боятся всего на свете: жары и холода, тяготения и радиации, пустоты и давления, шагу не могут ступить без скафандра и дня прожить без обеда и посещения туалета. И при этом считают себя хозяевами Вселенной.

Но ведь есть и настоящие хозяева Вселенной, верно? Те, кто ничего не боится, ни в чем и ни в ком не нуждается, кто чувствует себя в космосе как дома и может обойтись самым малым количеством той же воды и кислорода. А эту малость всегда можно или привезти, или сделать. А если еще найти немного дейтерия (а он, как оказалось, на Сирене имелся), то можно соорудить небольшую энергетическую установку. Ну а имея энергию, можно устроиться на любой вкус. Например, накрыть часть поверхности специальным куполом (как это сделано на Луне или Атлантиде) и создать под ним совершенно райские условия — с ивами, фонтанами и пандами, играющими в траве. Впрочем, такой буколический рай годится для слабаков, боящихся вида крови. Таким на Сирене — да и вообще на Краю — делать нечего. Настоящий свехнатурал скорее построит крепость, где из каждого выступа будут торчать протонные пушки. Но самое правильное решение в таком месте, как Сирена, — это уйти поглубже под поверхность планеты, подальше от бурь, разъедающих любой металл, и строить там базу.

Именно к такому выводу пришел Лео Норвик, когда решил обосноваться в этом глухом углу. Решение было вынужденным — только что полицейская бригада вытеснила его с Крона. Изучив обстановку на Сирене, он выбрал скалистый район поблизости от экватора. Затем, установив здесь временный купол и оставив в нем группу инженеров монтировать реактор, он с остальной командой (в то время она насчитывала всего 12 бойцов, из которых лишь четверо были супи первого уровня) вернулся в более населенные районы Края. В течение месяца его группа совершила шесть нападений на рудники и поселки, вызвав панику на Кроне, Гее, Ниобее и Ио-2. Пугала не только дерзость нападений, но и их цель: группа Норвика не стремилась захватить транспорты с грузами, почти не интересовалась и наличными деньгами; главным объектом нападения на этот раз были люди. В каждом поселке пираты захватывали и увозили с собой всех молодых здоровых мужчин (а других на Краю почти не было) и часть женщин.

Разумеется, Комиссия по делам Края и Совбез не остались безучастными свидетелями этого разбоя. В район Крона и Геи были срочно направлены несколько полицейских подразделений; для поимки похитителей и освобождения людей была разработана специальная операция. Однако, хотя полицейские блокировали все Коридоры и кольцо вокруг пиратов сжалось, Норвик в последний момент все же сумел ускользнуть. В руки полиции попал лишь один из кораблей с людьми, угнанный похитителями с Геи. Да и этот результат никак нельзя было считать успешным: люки корабля были распахнуты, все люди на борту мертвы.

Потеряв корабль с половиной захваченных за месяц людей, Норвик тем не менее вернулся на Сирену не с пустыми руками: вторая половина пленных осталась при нем. Теперь у него в распоряжении были рабочие руки и была энергия: инженеры успели смонтировать реактор. Можно было строить. И стройка началась.