Сердце Мэрилин обливалось кровью от сострадания к Карлу. Она отчаянно хотела найти способ как-то помочь ему.

Толпа поредела, и Мэрилин увидела, что несколько мужчин принесли дверь, чтобы положить на нее раненую девушку. Карл отстранил посторонних, и сам осторожно поднял маленькое покалеченное тело. Мэрилин заметила слабое движение руки несчастной, словно она хотела обнять Карла. Мэрилин стала молиться, чтобы девушка выжила, молилась за Карла, но почему-то не могла молиться за барона, чтобы Бог простил ему его страшные грехи.

Не успел стихнуть гул голосов в бальном зале, как у парадной двери послышались громкие крики. Мэрилин оглянулась, чтобы посмотреть, из-за чего поднялась суматоха, как вдруг кто-то вбежал в зал и проговорил:

– Желтый Джек!

Все мужчины столпились вокруг незнакомого человека, наперебой задавая вопросы.

– Это на «Древе Жизни». Я видел больных собственными глазами! Они лежат прямо на земле и умирают.

– Когда это было? – взволнованно спросил решительный голос, принадлежащий Себастьяну Ривере.

– Два дня тому назад. Теперь дела еще хуже.

– Надо немедленно ехать на плантацию, – сказала мужу миссис Квинс, стоявшая рядом с Мэрилин.

Тот кивнул, и супруги направились к выходу. Остальные потянулись за ними. В зале остались барон и Себастьян Ривера, а также Мэрилин и сообщивший новость незнакомец.

– Просто смешно, – заявил барон. Лицо его покрылось красными пятнами. – Кто этот странный человек, который появляется без приглашения на самом важном балу карнавального сезона и распускает всякие гнусные слухи? Я требую объяснений.

Он схватил незнакомца за ворот рубашки.

– Это мой управляющий, – сухо ответил Себастьян. – Если он говорит, что на плантации Желтый Джек, значит, так и есть. Жезус лучше других знает, что такое лихорадка. Он потерял мать, отца и двоих детей, не говоря уже о жене, – сказал Себастьян и посмотрел на управляющего. – А как наши? Есть больные?

– Пока не знаю. Приболел один ребенок, но не ясно, лихорадка у него или нет.

– Его изолировали от остальных?

– Да. Я проследил за этим.

– Хорошо, Жезус, идем. Мы должны немедленно ехать на плантацию. Я не хочу снова сталкиваться с тем кошмаром, так как слишком хорошо помню последнюю эпидемию лихорадки. А вы, сэр, – угрожающе обратился он к барону, – вы не собираетесь возвращаться на плантацию? Думаю, вам лучше поехать самому, прежде чем другие плантаторы возьмут дело в свои руки. Вам хорошо известно, что мы можем потерять все, что нажили, всего за несколько дней. Я уже много раз предупреждал вас, Картайл, но вы не обращали внимания. И вот результат, – подытожил Себастьян, направляясь к выходу.

Мэрилин взглянула на барона, лицо которого перекосилось от ярости.

– Как смеет этот ублюдок говорить со мной в таком тоне?

Мэрилин поразилась. Беспокоиться о таких мелочах, как тон голоса человека, взволнованного гибелью людей! Однако девушка сдержалась и спокойно заявила:

– Я возвращаюсь на плантацию, чтобы помочь больным.

– В этом нет необходимости, дорогая. Я уверен, что это всего лишь проявление непослушания и начало какого-нибудь восстания. А если рабы и больны, то не сомневаюсь, что наш надсмотрщик и Елена смогут сами все уладить.

– Но почему тогда уезжают все остальные? Очевидно, они считают положение достаточно серьезным. И я как совладелица «Древа Жизни» должна все выяснить, поэтому и возвращаюсь немедленно. А вы можете поступать как вам угодно, барон.

Мэрилин быстро спустилась вниз и направилась на поиски того, кто сможет управлять экипажем. Она чувствовала, что нельзя терять времени, поэтому решила не заезжать к миссис Квинс, чтобы переодеться. Поедет в том, что на ней. На аллее, ведущей к дому, ей встретился Джемми.

– Джемми, как ты думаешь, мы вдвоем сможем вернуться на плантацию? Ты такой большой и сильный. Сумеешь править лошадьми?

Джемми мрачно кивнул. Однако услышав голос барона, приказавшего кучеру заняться экипажем, Мэрилин сразу же отказалась от своего предложения. Она устало забралась в экипаж, а Джемми последовал за ней.

Барон устроился поудобнее и закурил сигару.

Поездка в экипаже стала еще одним невыносимым испытанием. Девушку то и дело швыряло из одного угла в другой. Она замерзла и проголодалась. Казалось, дорога никогда не кончится. Проходили часы. Барон беседовал с Джемми о самых незначительных вещах. Мэрилин скрипела зубами и думала, что если они еще раз упомянут о солдатиках, она не выдержит и закричит.

Наконец экипаж остановился у парадного входа Каза Гранде. Мэрилин быстро спустилась на землю и отправилась на поиски Елены; но экономки нигде не было видно. Красивый большой дом казался необитаемым. Мэрилин заметила, что здесь не убирали уже несколько дней: все предметы покрывала влажная пленка испарений тропического леса. В большой кухне – владениях Елены – не было ни души. На массивном кухонном столе осталась чашка с гниющими фруктами, по которым ползал рой мух. Мэрилин едва подавила приступ тошноты. Рядом с гнилыми фруктами лежал кусок хлеба, тоже покрытый желто-зеленой плесенью. Мэрилин встретилась взглядами с холодными, пронизывающими глазами барона.

Впервые он осознал, что положение действительно серьезное. Елена должна была находиться здесь. За все годы, пока она выполняла обязанности экономки, барон ни разу не видел гнилых фруктов в своем доме. Он выбежал из кухни и направился к конюшне. Мэрилин устремилась за ним. Джемми остался в доме, словно все происходящее его не касалось. Барон вскочил на лошадь, и Мэрилин последовала его примеру. Она никогда прежде не ездила без седла, но в конюшне никого не было, чтобы помочь ей оседлать лошадь, а терять время нельзя.

Под палящим солнцем Мэрилин с трудом управляла сильным серым конем. Ей не хватало воздуха, пот ручьями стекал по телу. Трудно было сидеть на скользкой спине лошади, и девушка прилагала все усилия, чтобы не упасть. Вскоре они достигли индейской деревни, и Мэрилин с облегчением вздохнула. Она спустилась на землю и огляделась. Повсюду, куда бы ни падал взор, лежали грязные тюфяки. Индейцы и негры, мужчины и женщины стонали и кричали от боли. Слева виднелось место погребения, которое Мэрилин заметила при прошлом посещении. Теперь там прибавилось могил. Девушка заслонила глаза от яркого полуденного солнца и попробовала сосчитать их. Двадцать семь. Не веря своим глазам, Мэрилин сосчитала еще раз. Да, двадцать семь могил. На краю поляны она увидела какую-то кучу, прикрытую тряпками. К барону приблизилась Елена. Заметив, куда смотрит девушка, она пояснила:

– Их некому похоронить. Некому выкопать могилу. Последний мужчина заболел три дня назад, а я одна этого сделать не могу, – устало сказала она.

Барон с отвращением огляделся.