– Как можно более полный. Я остановлю вас, если сочту нужным.

– Приехала Присцилла, мы с ней пообедали вдвоем. Она рассказала, что днем ранее разговаривала с Сарой Яффе и та отказалась избираться в директора, не появится даже на собрании акционеров первого июля, как мы планировали. Мы с Присциллой обсуждали, кого можно назначить пятым директором и прочее. После обеда она вместе со мной пошла в контору. Все уже привыкли, что во время визитов Присциллы вокруг нее всегда возникает какая-то напряженность, но в тот день все сложилось даже хуже обычного. Меня не было в кабинете, когда между Присциллой и мисс О’Нил вспыхнула ссора, поэтому начало мне неизвестно, но вот окончание я слышала. Присцилла велела мисс О’Нил покинуть контору и больше никогда не возвращаться, а та отказалась. Такое уже было однажды.

– И в тот раз, – вставил мистер Брукер, – мисс Идз была совершенно неправа.

Виола Дьюди не обратила на него внимания. Даже не удостоив его взглядом, она продолжала смотреть на Вульфа.

– Присцилла была в ярости. Она позвонила Хелмару в его адвокатскую контору и попросила приехать, а когда он прибыл, заявила ему и Брукеру, что намерена добиться переизбрания совета директоров, куда я войду в качестве президента. Они позвали Квеста и Питкина, и все четверо битых три часа пытались убедить ее, что я некомпетентна и развалю весь бизнес. Не думаю, что они сильно преуспели. Я лишь знаю, что перед уходом она зашла в мой кабинет и сказала, что так будет продолжаться недолго, всего одиннадцать дней, и что она собирается уехать на выходные. А потом мы простились, и больше я ее не видела.

– Как полагаете, она по-прежнему намеревалась провести вас на пост президента?

– Да. Уверена, что намеревалась.

– Вы знаете, что она приходила сюда в понедельник и провела в моем доме несколько часов?

– Да, знаю.

– А зачем она приходила, вам известно?

– В точности ничего. Слышала только догадки.

– Не буду спрашивать вас, какие и от кого. Я отдаю себе отчет в том, мисс Дьюди, что угроза судебного иска миссис Яффе побудила вас прийти сюда этим вечером лишь отчасти. Помимо прочего вы надеялись узнать, зачем ко мне являлась мисс Идз и что она говорила. Боюсь, мне придется вас разочаровать. Я предоставил полиции полный отчет. Как и мистер Гудвин. И коли они не сочли возможным предать его огласке, не буду делать этого и я. Но я спрошу вас, известно ли вам, почему вдруг мисс Идз в понедельник решила искать уединения? Ей докучали? Может, угрожали?

– В понедельник?

– Да.

– Нет, мне ничего не известно. – Она закусила губу, разглядывая его. – Не имея достоверных сведений, могу лишь высказать догадку.

– Давайте догадку.

– Что ж, мне известно, что в понедельник вечером Перри Хелмар намеревался встретиться с мисс Идз у нее на квартире. И мне известно также, что в понедельник эти люди, пребывая в отчаянии, потратили несколько часов на изучение документации прошлых лет в конторе «Софтдауна» и составление меморандума. Тогда я подумала, что они, вероятно, собирают доказательства моей некомпетентности, чтобы предъявить их Присцилле. Теперь же я допускаю, что Хелмар назначил эту встречу в понедельник, прямо-таки настоял на ней, чтобы продемонстрировать Присцилле собранные свидетельства и убедить ее, что мне нельзя доверять. И я полагаю, что если она решила искать уединения, то потому, что они, особенно Хелмар, сильно ей досаждали. Она просто устала от них.

– Почему «особенно Хелмар»?

– Потому что он терял больше всех. Все остальные помогают вести дела и вполне могли рассчитывать, что и после вступления Присциллы в права собственности будут и дальше получать хорошее жалованье. Хелмар же занимался деловыми операциями очень мало, и он не член правления корпорации, хотя и получает сорок тысяч в год в качестве юрисконсульта. В действительности же он отрабатывает разве что десятую часть этих денег, если вообще чего-то заслуживает. Сомневаюсь, что после тридцатого июня ему вообще что-нибудь перепало бы…

– Ложь, – запротестовал Хелмар, – и ты знаешь об этом. Голословные обвинения!

– У вас будет возможность высказаться, – осадил его Вульф.

– Он может начать прямо сейчас, – презрительно отозвалась мисс Дьюди. – Больше мне добавить нечего… Или у вас есть вопросы?

– Нет. Итак, мистер Хелмар? Начинайте.

Но тут разбирательство вежливо приостановил Эрик Хэй. Он желал вновь наполнить свой бокал, другие тоже были не прочь, так что возник небольшой перерыв. Судя по всему, у Хэя создалось впечатление, будто мы рассчитываем, что он поухаживает за Сарой Яффе. Я был слишком занят, чтобы негодовать по этому поводу, но не Нат Паркер.

Вульф налил себе пива из третьей бутылки, отпил немного и обратился к Хелмару:

– Итак, сэр?

Судя по манерам и выражению лица Перри Хелмара, он с трудом верил, что угодил в подобный переплет. Подумать только, он, старший компаньон старинной и почтенной уолл-стритской адвокатской фирмы, должен сидеть у всех на виду в этом красном кожаном кресле и убеждать частного детектива Ниро Вульфа в своей непричастности к убийству! Это просто невыносимо, но деваться некуда. Его ораторский баритон напряженно скрежетал и источал высокомерие.

– Говорите, вас не интересуют ни средства, ни возможность совершения убийства? Мотив для всех нас очевиден, но очевидно и то, что мисс Дьюди судит предвзято. И ей нечем подкрепить свое утверждение, будто после тридцатого июня я лишился бы дохода, который приносит мне участие в деятельности корпорации. Я не допускаю и мысли, что мисс Идз намеревалась предпринять столь опрометчивые и безответственные действия.

Он достал из кармана лист бумаги и развернул его.

– Как вы знаете, явившись к назначенному часу в понедельник вечером на квартиру мисс Идз, я обнаружил оставленную мне записку. Оригинал у полиции. Это копия. В ней говорится: «Дорогой Перри, надеюсь, ты не очень рассердишься, что я тебя подвела. Я не собираюсь делать глупостей. Просто хочу ощущать почву под ногами. Сомневаюсь, что ты получишь от меня вести до тридцатого июня, но после – непременно. И пожалуйста – я действительно этого хочу, – пожалуйста, не пытайся меня отыскать. С сердечным приветом, Прис».

Он сложил листок и убрал обратно в карман.

– По моему мнению, ни тон, ни содержание записки не указывают, будто мисс Идз решила отплатить мне за долгие годы заботы и преданности описанным мисс Дьюди образом. Она не была ни неблагодарной, ни безрассудной. Я не намерен обсуждать суммы, которые корпорация выплачивает мне как юрисконсульту. Скажу лишь, что они соразмерны моим заслугам. Наш бизнес ни в коем случае не сводится к производству и продаже полотенец, как утверждала мисс Дьюди. Разветвленная деятельность и широкие интересы корпорации требуют неусыпного и компетентного надзора. – Хелмар адресовал Виоле Дьюди холодный прямой взгляд и вновь обратился к Вульфу: – Впрочем, даже если бы мисс Идз и решила поступить так, как утверждает мисс Дьюди, я не усмотрел бы здесь повода впасть в отчаяние. Мои потребности вполне покрываются доходами от адвокатской практики, не имеющими отношения к выплатам «Софтдауна». И, даже впав в отчаяние, я не пошел бы на убийство. Сама мысль о том, что какая-либо цель способна толкнуть человека моего воспитания и характера на столь ужасное деяние и такой огромный риск, противоречит любой достойной уважения теории человеческого поведения. На этом все.