По сравнению со своими предшественниками-славянофилами он гораздо решительнее и резче в оценках. Никто, кроме него, в XX веке не позволял себе столь однозначно и бесповоротно высказываться в отношение недостатков западной формальной демократии и неприемлемость ее для России. Вся послевоенная публицистическая деятельность Ильина буквально пронизана убежденностью неприятия формальной западной демократии. Он пишет: «Мы должны понимать и помнить, что всякое давление с запада, откуда бы оно ни исходило, будет преследовать не русские, а чуждые России цели…»[191]

Ильин твердо отделяет исторически выверенные образцы демократии от современной ему формальной западной демократии. Одновременно он против настоящей демократии в России, ибо считает ее губительной для российского государства, тупиковым путем, который принесет России лишь новые беды. Постсоветская Россия будет не в состоянии усвоить и освоить демократические ценности и традиции, так как весь опыт и история русского народа и государства исходили из другого образа жизни. Если насаждать в России истинные демократические ценности, то и они не приведут Россию к процветанию, так как у русских людей нет ни особого душевного уклада, характерного для республикански мыслящих людей, ни демократических традиций в прошлом: исторических, географических, духовных, религиозных. «Надо совсем не знать или политически не постигать Россию, чтобы быть русским республиканцем», – пишет Ильин. «Провозглашение» республики, – уверен Ильин, – в еще более худшем виде повторит гибельный вариант Временного правительства 1917 года»[192].

На протяжении всего прошлого столетия господствовал предрассудок, будто защитой от тоталитарного режима является демократия, а всякое отступление от демократии ведет к авторитаризму и тоталитаризму. Однако не следует путать авторитаризм с тоталитаризмом. Авторитаризм нельзя считать предшественником тоталитарной формы, потому что он никогда не стремился к всепоглощающему контролю за человеком. Его государственный ресурс не имел возможности к постоянной властной опеке. Авторитарный строй не претендует на полный, всеохватывающий контроль государственного регулирования. Он не отрицает и народное представительство на разных уровнях власти, но представляет ему лишь совещательные права, так как глава государства, принимая или не принимая мнения других, властвует самостоятельно. Тоталитаризм в истории человечества стал возможен только в XX веке с развитием технических достижений, возможностями контроля и манипуляции сознанием со стороны власти как над отдельным человеком, так и над обществом в целом. Тоталитарный режим в прежние века был невозможен чисто из технических условий, хотя о попытках его установления известно с древнейших времен. При тоталитарном строе государство всецело вмешивается в жизнь граждан, подавляя их самостоятельность и самодеятельность во всех областях жизни, включая и личную жизнь. Тоталитарный режим характеризуется всеохватным объемом и всепроникающим управлением со стороны власти. Ильин не считает его ни правовым, ни государственным, называя «социально-гипнотической машиной»[193], в котором люди уже не столько граждане своей страны, сколько исполнители диктаторской воли. Причем, по Ильину, важна не столько официально декларируемая форма государственного устройства – федеральная, республиканская, авторитарная – а фактическая организация управления: тотального управления и регулирования от центра до периферии.

События XX века показали, что формальная демократия способна преображаться в тоталитарную форму власти, при которой декларируемые права и свободы отнюдь не мешают тотальному контролю за образом мыслей и поведением человека. Ильин первым в XX веке отметил склонность, тенденцию скатывания, свертывания демократических порядков к тоталитарным. «…тоталитарный строй не случайное явление, он родился из качественного снижения и духовного вырождения демократии…», – пишет философ. Формализация демократии – важнейшая предпосылка тоталитаризма, которая связана с духовным кризисом европейского общества XIX–XX веков. Становлению тоталитарных режимов во многом способствовала европейская социал-демократия, активно проявившая себя уже в XIX веке. Именно в демократическом движении, в демократических устремлениях со времен Великой французской революции увидел Ильин возможности возникновения благоприятных условий для тоталитарных режимов. «В XIX веке никто не предвидел, что декорации демократии вдруг раздвинутся и что из-за них выступит тоталитарный поработитель»[194], – отмечает Ильин.

Тоталитарный строй – общемировое явление XX века, связанное с духовной и культурной деградацией человечества. Ильин остается верен себе, когда в числе предпосылок тоталитаризма называет неразвитость народного правосознания. В условиях широкого вовлечения людей в демократические процедуры, развития средств массовой информации и коммуникаций у власти появляются огромные возможности для манипулирования сознанием масс. «Есть два различных понимания государства и политики: механическое и органическое. Механическое – отстаивает человеческую инстинктивную особь и ее частные интересы; оно измеряет жизнь количественно и формально. Органическое исходит от человеческого духа и восходит к национальному единству и его общим интересам; оно качественно и ищет духовных корней и решений»[195], – пишет Ильин в статье «О формальной демократии». Говоря о кризисе демократии, республиканизма, Ильин не мог не видеть и кризиса монархического начала, который также связан с общим духовным и политическим кризисом. В XIX–XX веках большинство европейских династий было отстранено от государственной власти, в некоторых же монархических государствах монархия сохранила только лишь свою форму, власть монарха перестала обладать реальной силой, превратившись лишь в некую исторически-традиционную декорацию. «Однако этим, – пишет Ильин, – принцип единовластия отнюдь не устранен из политической истории. Он, правда, утратил свою религиозную санкцию, характер законности и дух ответственности; он перестал быть источником мирного порядка, нравственной основы государства, явлением права и правосознания. Но зато он появился в новом обличии, в обличии произвола и разврата, партийной монополии, революционного заговора и террора; он стал источником бесправия, угнетения и культурного разложения. Законные государи низлагаются, и на их место становятся диктаторы и тираны»[196]. Ильин говорит о том, что исторически осуществившаяся демократия, как правило, пыталась игнорировать принцип единой и сильной государственной власти, предполагающей начала авторитета, субординации. А это ведет к дестабилизации государства как единого, целого организма. Между тем, полагает философ, в современную эпоху различные сферы жизни народа становятся все более сложными и дифференцированными, что требует единой и сильной государственной власти.