— Что, уже сегодня? — ахнула девушка. — Разве не третьего сентября?!

— Перенесли. Уже сейчас. Ну, я пошел, — отец направился к дверям. — Жди к ужину.

Лена кинулась следом.

— Постой! Я хочу с ним поговорить. Увидеть его хочу...

— У тебя Гришка есть, с ним и говори. А про этого забудь, — голос отца напоминал лязг металла. Лена давно привыкла к строгости, к запретам, к отказам. Но сейчас к горлу ее подступил ком, и слезы навернулись на глаза.

Дверь закрылась.

Лена рухнула на табуретку и закрыла лицо руками.

— Господи, помоги ему! — прошептала она.

* * *

По поводу Молотова и его успешных экспедиций на правый берег по метро ходило много слухов. Антон Казимирович слышал их и до знакомства с самим Молотом, но пропускал мимо ушей, будучи уверенным, что это просто сказки.

Одни утверждали, что сталкер, ни много, ни мало, продал душу князю тьмы, и поэтому ему все нипочем. Другие занимали прямо противоположную позицию, приписывая удивительное везенье Бориса заступничеству Пресвятой Богородицы. Имелись и рациональные версии, начиная с того, что Молотов собрал лучших стрелков и вооружил их самым крутым оружием (но откуда у обычного мужика взялось столько денег, они объяснить затруднялись), и заканчивая всемерной поддержкой со стороны жителей правого берега. Даже если последнее было правдой, это не объясняло, почему с Молотовым ничего не случалось на реке.

Сам Борис Андреевич молчал, его люди тоже лишнего не болтали. И метро продолжало теряться в догадках.

Антон, даже пройдя вместе со знаменитым сталкером и его людьми большую часть маршрута, до сих пор не мог понять, почему же Борису так везет. А ему везло, совершенно точно.

Отряд, обойдя стороной зону вылазок сталкеров Вегана, добрался до берега реки южнее Александро-Невской лавры. Там Борис Молотов прятал свою «Калипсо». Особого впечатления на Антона плавсредство не произвело — лодка как лодка.

Глядя на реку, дальний берег которой терялся в туманной дымке, на волны, яростно бьющиеся о развалины набережной, на водовороты и стремнины, поджидавшие их, Краснобай дрожал, как осиновый лист. Дул пронизывающий ветер, от которого не спасали даже два свитера и ОЗК. Холод на берегу царил просто собачий, у Антона Казимировича зуб на зуб не попадал. Купцу со Спасской начинало казаться, что пасть от пуль киллеров куда быстрее и спокойнее, чем найти смерть в пучинах грозной Невы. Грузчики, нанятые Краснобаем, тоже беспокоились — поглядывали то друг на друга, то на воду, переминались, подпрыгивали на одном месте, чтобы согреться. Антон очень надеялся, что они не взбунтуются.

«Наверное, если бы не этот хренов призрак, чтоб ему в аду гореть синим пламенем, не дал бы себя уговорить тащиться в такую даль», — думал Антон Казимирович, с опаской оглядываясь. Но за ними никто не крался — все ужасы остались в метро. Тут было не страшно, но холодно. Очень.

В это время сталкеры, вместо того чтобы готовиться к спуску на воду, стояли, повернув лица в сторону куполов лавры, хорошо видных сквозь заросли, при этом они делали руками странные жесты и то и дело кланялись.

«Эге. Да они... Молятся! — догадался Антон, ему стало так паршиво, что захотелось прыгнуть в воду с камнем в руках, чтоб сразу и наверняка. — Докатились, приехали. Молот вообще красава — то по борделям шныряет, то поклоны кладет. Хорош святоша».

Но пути назад не было.

«Калипсо» спустили на воду, и та тут же закачалась, словно танцуя нервный, дикий танец. Река даже тут, у самого берега, играла ей, как хотела. Икая от ужаса, проклиная тот день, когда он связался с Молотом, Антон с грехом пополам забрался на свое место. За ним в лодку залезли матерящиеся грузчики. Сталкеры Псарев и Суховей взялись за весла. Молотов устроился на корме у руля. Лодка тронулась.

Минут десять Антон сидел, вцепившись руками в деревянное сиденье, крепко зажмурив глаза, и боялся пошевелиться. В лицо его, защищенное резиновой маской противогаза, хлестал ледяной ветер. Хлипкая конструкция, несшая их через реку, тряслась и шаталась, точно под ней ежеминутно разверзались бездны ада. Шум, сопровождавший все это, был тоже адским. В придачу ко всему Краснобай чувствовал, как об подошвы его сапог бьются крохотные волны. «Калипсо» начинало заливать.

Однако время шло, а ничего страшного как будто не происходило. Постепенно любопытство одержало верх над страхом, и Антон осторожно приоткрыл один глаз.

Сначала он ничего не увидел. Окуляры противогаза покрывали капли воды.

«Дождь, что ли? Вроде нет. А, это же брызги. Просто брызги», — догадался купец, смахнул капли и с радостью и удивлением понял, что все нормально. Лодка преодолела середину реки и неслась к правому берегу, с каждой секундой сокращая расстояние.

Скрипели уключины. Пёс и Суховей налегали на весла. Рядом с Антоном сидели караванщики, продрогшие, притихшие. Бунтовать они вроде бы не собирались. Волны били в борта лодки, но перехлестывали редко. Пока купец не открыл глаза, ему казалось, что в лодке уже плещется своя Нева. Посмотрев теперь под ноги, Антон обнаружил, что воды там не так уж много. Дальний берег реки, застроенный заводами и высотными жилыми зданиями, быстро приближался. А еще сквозь туман все яснее и яснее проступали обломки огромного моста, некогда соединявшего два берега.

Именно туда, к сохранившемуся пролету моста Александра Невского, и вел свое суденышко Молот.

«Ну, кажется, все получилось», — подумал Антон Казимирович, вылезая из лодки следом за грузчиками. Сталкер — то ли Пёс, то ли Суховей, в противогазах они казались близнецами-братьями — протянул купцу руку и прогудел:

— Добро пожаловать на правый берег.

— Спасибо! — произнес Краснобай, усилием воли уняв сотрясающий все тело озноб. — Это было круто...

— Да ладно вам, обычная работа, — пожал плечами сталкер. — И не спешите радоваться, нам еще до метро топать.

Им продолжало везти и здесь. Отряд благополучно добрался до привычных глазу любого, кто хоть раз бывал в городе, павильонов метро, расположенных с разных сторон широкого проспекта. К удивлению Краснобая, Молот повел отряд дальше.

— А это разве не метро? — остановил Антон Бориса, указывая на изящную литеру «М» и надпись: «Новочеркасская».

— Тут у них входа нет, — объяснил сталкер. — Слишком близко к берегу. И к Империи. Попасть в Оккервиль можно только через Ладожскую.

Отряд двинулся дальше. Челноки, пребывавшие первое время после высадки в приподнятом настроении, начинали уставать. Краснобай и сам выдыхался. Сталкеры чуть заметно нервничали. По их поведению купец понял: начинаются опасные места, населенные хищниками.

Стоило им отойти на порядочное расстояние от Новочеркасской, как удача отвернулась от Молота.

Раздался топот. Он стремительно приближался, нарастал. Скоро уши людей уловили странные звуки, похожие на хрюканье. К отряду кто-то приближался, и этих «кого-то» было много. Очень много. Сталкеры остановились, вскинули оружие. Челноки сложили на землю рюкзаки и достали пистолеты. Антон взялся за дробовик «Рысь», которым заботливо снабдил его перед выходом Зубов.