Они вдвоем стали гулять по песочку. Так прошло некоторое время; наконец заяц обратился к крокодилу:

– Послушай-ка, господин крокодил! Ты живешь постоянно в море, а я в горах, видеться нам приходится редко, и друг про друга знаем мы мало. Скажи на милость, у кого из нас больше товарищей? Кого больше, крокодилов или зайцев?

Крокодилу, конечно, не хотелось уступать.

– Это само собой разумеется, – ответил он.

– Что само собой разумеется?

– Ну, конечно, у меня больше товарищей, крокодилов. Ты сам, верно, поймешь это, если только подумаешь. Для вас, зайцев, и есть всего только, кажется, один этот остров, а мы живем в морях, все же моря сообщаются между собою, так что одно составляет продолжение другого. Если я созову отовсюду крокодилов, своих товарищей, то вашему брату зайцам нечего и думать сравняться по количеству с нами.

Крокодил говорил с гордостью и хвастовством. Зайцу этого только и надо было. Он заметил, что крокодил легко попался на удочку, но не подал и виду.

– Да, – сказал он, – если так, то, чего доброго, пожалуй, вас хватит отсюда до Инабы, если вы расположитесь в ряд один подле другого.

– Конечно, хватит! – отвечал крокодил, немного подумав.

– А ну-ка, покажи это, а я попробую пересчитать всех по одному, начиная отсюда и до самой Инабы.

– Что ж, можно; подожди только малость, пока я созову всех.

Совершенно не подозревая, что заяц обманывает его, крокодил тут же прыгнул в море и отправился созывать своих товарищей. Заяц остался ждать на песке. Спустя немного времени его окликнул, откуда ни возьмись, крокодил, явившийся в сопровождении бесчисленного множества других крокодилов.

– Взгляни-ка, господин заяц! – сказал он. – Что уж там говорить об Инабе. Если хочешь, то тебе можно бы показать одну непрерывную линию из крокодилов отсюда и вплоть до самого Китая, до Индии даже.

Он стал во главе, и все остальные крокодилы разместились по порядку один подле другого на волнах, вытянувшись в одну линию, как на маневрах. От Окиносимы до Инабы протянулся настоящий мост из крокодилов.

– Действительно, есть чему удивляться! – сказал заяц, взглянув на них. – Ну теперь я начну считать. Не шевелитесь же, а то я упаду! – И он начал вести счет им по спинам: – Один, два, три, четыре… девять, десять, одиннадцать… Осторожнее! Не шевелитесь! Разве можно тут считать, когда вы двигаетесь, – бормотал заяц, перескакивая с одного на другого, и таким образом, по крокодильим спинам, доскакал он скоро до провинции Инаба. Тут он живехонько начал выбираться на берег и, обращаясь в то же время к крокодилам, стал ругательски ругать их: – Э-эх! И дурачье же вы, крокодилы! Вам и невдомек, что я вас обманул. Ловко переправили вы меня сюда. Благодарю, что явились издалека! Кланяйтесь от меня вашим, когда вернетесь домой!

Осыпав их ругательствами, он хотел было убежать, но освирепевшие от неожиданного оскорбления крокодилы кинулись вслед за ним.

– Ах ты, негодная тварь! Здорово ты нас отделал. Погоди же, покажем мы тебе! – кричали они и, быстро догнав зайца, схватили его.

– Простите, простите! – завопил заяц.

– Ага! Жидок на расправу! Нет уж, теперь не отделаешься.

Собравшись вокруг зайца, крокодилы выщипали ему догола всю шерсть и бросили его на песок.

– Полюбуйся теперь на свою красоту! – закричали они и с громким победным кличем поплыли в глубокое море.

Невесело пришлось бедняге зайцу. С горькими стонами валялся он на песке, не находя себе места, сознавая вместе с тем, что он сам виноват в том, что у него повыдергивали шерсть и бросили в таком виде. Как раз в это время проходили мимо, идя путем-дорогой, Ясоками, восемьдесят богов, братьев Окунинуси-микото. Увидев зайца в таком положении, они удивились.

– О чем так горько плачешь, заяц? – спросили они.

– Как же мне не плакать! – отвечал он. – У меня произошла ссора с крокодилами, и вот они повыдрали у меня всю шерсть. Об этом и плачу я.

Один из Ясоками был зол и жесток по характеру. Выслушав зайца, он сказал ему:

– Да, жаль тебя, беднягу. Ну да ничего, я дам тебе хороший совет. Отправляйся ты сейчас в море и погрузись в соленую воду, а потом вылези на сушу, и пусть тебя хорошенько обдует ветром. Когда ты проделаешь это, то шерсть у тебя вырастет тут же и будет прежней. – Преподав с серьезным видом зайцу такой совет, он пошел дальше своей дорогой.

Обрадованный заяц сейчас же в точности выполнил все, чему его научили. Он вошел в море, выкупался хорошенько в соленой воде, потом вылез на берег и дал ветру хорошенько обдуть себя, но легче ему от этого не стало ничуть. Напротив, по мере того как высыхала на нем соль, кожа у него стала трескаться и лупиться. Стала ощущаться невыносимая боль, и бедный заяц, попавший из одной беды в другую, худшую, катался только по песку, жалобно всхлипывая. Случилось, что как раз в это время шел мимо него опять же один из богов с громадным мешком на спине.

Увидя плачущего зайца, он остановился.

– О чем плачешь, заяц? – спросил он, но заяц, наученный уже только что перед этим горьким опытом, ничего не отвечал и продолжал плакать. Тогда бог сказал с участливым видом: – Э-э… да ты ощипан весь догола! Какая жалость! Кто же это обработал тебя так безжалостно? – Он говорил очень ласково и приветливо, и на душе у зайца стало легче.

– Видишь ли, – сквозь слезы отвечал он, – я, собственно, жил на Окиносиме, но давно уже задумал перебраться сюда, в Инабу, однако добраться сюда не так-то легко. По счастью, я догадался ловко надуть крокодилов и отлично перешел сюда по ним, как по мосту. Крокодилы обозлились и выщипали мне всю шерсть догола. Я сидел тут на песке и плакал. В это время проходила мимо меня толпа богов, и один из них очень участливо научил меня, что лучше всего пойти в море, выкупаться в соленой воде, а потом вылезть на берег и дать ветру хорошенько обдуть себя. Я поверил тому, проделал все в точности, как меня научили, но мне не только не стало лучше, а, наоборот, еще хуже, теперь кожа у меня вся лупится, и боль такая, что я не знаю, куда и деваться. Будь добр, если есть у тебя хоть сколько-нибудь милосердия, научи меня, дай мне какое-нибудь лекарство, чтобы унять эту нестерпимую боль.

– Жаль тебя, – сказал бог, выслушав зайца. – Боги, что проходили здесь, это мои спутники; плохому же научили они тебя. А все-таки сам ты виноват! Сам ты ведь начал с того, что обманул крокодилов. Вот теперь и расплачиваешься.

– О, я вполне сознаю это. Никогда уже теперь не сделаю я больше ничего подобного, но, пожалуйста, присоветуй мне какое-нибудь средство, прошу тебя!

– Ну, если так, если ты обещаешь, то хорошо, я посоветую тебе. Ступай вот в этот пруд, смой с себя хорошенько всю соль, а затем нарви цветков ириса, которые цветут у пруда, настели их на земле и поваляйся на них. После этого у тебя сейчас же вырастет шерсть и весь ты станешь таким, каким был раньше.