– У меня нет предков. Ничего у меня нет, – отвечал Таро.

– Ну так поручить правителю Синано навести справки, – изрек милостивые слова микадо.

Сейчас же послан был гонец в Синано за справками.

Ниточка за ниточкой, звено за звеном наводились справки, и что же оказалось? У пятьдесят четвертого микадо человеческой эры, Ниммё-тэнно[82], был младший сын, Фукакуса-тэнно. Сын Фукакусы, военачальник второго ранга, был командирован зачем-то в Синано.

Горюя, что у него нет детей, он принес горячие моления буддийским божествам в Дзэнкодзи[83]. После этого у него родился ребенок, именно этот самый Моногуса Таро. Когда ему было три года, родители его умерли, и не оказалось никого, кто бы взял его на воспитание и стал бы заботиться о нем. Так он рос наравне с крестьянами, совершенно не зная о своем происхождении. Все это теперь было установлено расследованием. Микадо был поражен, узнав, кто такой Моногуса Таро. Сейчас же произвел он его в военачальники и пожаловал его двумя провинциями, Каи и Синано.

Таким образом, Моногуса Таро неожиданно для себя стал в ряды знати. Вернувшись в Синано, он не забыл никого из тех, кто в прежнее время оказывал ему милости. Он щедро наградил и саэмон-но-дзё, и того, кто снабдил его когда-то колобками, и тех, кто кормил его каждый день, а также и того, который снарядил его в дорогу, когда он шел в столицу. Сам он сделался владетельным даймё и зажил в красивом дворце, о котором когда-то мечтал.

Он прожил до ста двадцати лет, и в конце концов его стали чтить как божество долголетия.

В давние времена в местечке Татэбаяси провинции Кодзукэ был буддийский монастырь под названием Мориндзи. Главный монах этой кумирни любил побаловаться чайком и доставлял себе это удовольствие каждый день.

Однажды он купил себе где-то чайник. Глядя на него, он не мог нарадоваться на свою покупку и очень гордился тем, что такого чайника, по его мнению, нигде в другом месте не найти. Чайник действительно был красив и изящен[84].

– Ну и хорош же чайник, – сказал монах как-то, доставая его. – Приглашу я теперь гостей и всех их поражу своей покупкой.

Думая об этом, он вертел чайник в руках и так и сяк, но вдруг ему что-то захотелось спать. Опершись на столик, монах безмятежно захрапел.

Храпит монах, а тут около него происходит удивительное дело. Стоявший до сих пор на ящике чайник ни с того ни с сего начал вдруг двигаться. Храпит монах и ничего не знает, а у чайника появилась голова, вслед за тем выросли лапы и хвост. Он соскочил с ящика и начал ходить по келье. Один из бывших в это время в соседнем помещении послушников, услышав какой-то странный шум в келье монаха, потихоньку заглянул в нее. О ужас! У чайника выросли ноги, и он прогуливается себе по келье. Послушник перетрусил.

– Ой беда! Там чайник-оборотень, – прошептал он.

– Какой там оборотень-чайник? Что ты городишь вздор? – отвечал другой, заглядывая в келью. – Верно, – прошептал он в изумлении. – Это что-то небывалое. У чайника выросли ноги, и он ходит.

– Ой, ой, он направляется сюда! Я боюсь.

– Ну бояться нечего. Это скорее забавно.

– Однако его преподобие спит; он и не подозревает даже ничего этого.

– Надо поскорее разбудить его да сказать.

– Отец, преподобный отец! Беда у нас, – начали они окликать монаха, быстро подойдя к нему.

Монах открыл глаза.

– Что случилось? Что вы шумите тут? – спросил он.

– А вот изволь посмотреть, что случилось. У чайника выросли ноги, и он ходит.

– Как? У чайника выросли ноги… Убирайтесь вы!

Монах стал оглядываться, протирая заспанные глаза. Чайник в это время сделался опять обыкновенным чайником и по-прежнему спокойнешенько стоял уже на ящике. Конечно, монах не поверил послушникам.

– Ну что вы мелете такое, глупые парни?! Ведь вот же он стоит себе на ящике.

Послушники теперь только обратили на это внимание.

– Что за штука такая? Только что перед этим он ходил. Ведь не ошиблись же мы, – отвечали они.

– Как же? Ходил! Не видите, что ли, что он смирнехонько стоит на своем месте. Я слыхал о многих диковинках, но разве видано, чтобы у чайника выросли ноги?! Вы просто придумали предлог, чтобы разбудить меня, а я так хорошо спал. Ах вы шалопаи! Убирайтесь сейчас же вон отсюда! – И он хорошенько распек послушников, которые, понурив головы, уныло пошли в свою келью, удивляясь, как все это вышло.

Послушники были убеждены, что не ошиблись в том, что у чайника действительно выросли ноги, и начали думать, как бы это показать его монаху в его настоящем виде. Но вот в этот самый вечер монах задумал сам себе приготовить чай. Налив в чайник воды, он поставил его на жаровню, чтобы вскипела вода.

– Ой, горячо, горячо! – закричал вдруг чайник и соскочил с жаровни.

Монах перепугался.

– Сюда скорее! Чайник и взаправду оборотень. Иди сюда кто-нибудь, возьми его, – начал он звать послушников.

Послушники сейчас же прибежали и схватили чайник, но в это время у него уже не было ног, он стал самым обыкновенным чайником. Сколько по нему ни стучали, сколько его ни колотили, он только гудел и звенел, как настоящий чайник, и решительно не хотел показаться в своем другом виде.

«Ну купил же я себе обузу. Я так был доволен, что попался хороший чайник, а им, оказывается, и пользоваться даже нельзя. Как же быть с ним?» – думал монах.

Наконец он пришел к заключению: «Да, такую штуку никак нельзя оставить у себя. Лучше всего поскорее продать его кому-нибудь. Это будет самое лучшее».

На следующий день он призвал старьевщика, который был вхож в монастырь, и предложил ему купить чайник.

– Что это ты, преподобный отец, продаешь такой прекрасный чайник? Разве тебе нисколько не жаль его? – сказал старьевщик, совершенно не подозревавший, что это за чайник.

– Да, конечно, жаль-тο жаль, но я купил другой, еще лучше, и этот мне совершенно не нужен.

– Да? Вот как! Ну, тогда я возьму его.

Старьевщик отсчитал монаху за чайник четыреста мон[85]. Купив неожиданно для себя чайник в Мориндзи, старьевщик принес его домой и стал рассматривать. Чайник оказался действительно красивым, и чем больше смотрел он на него, тем прекраснее и прекраснее казался ему чайник. Довольный и радостный, что ему попалась в руки такая хорошая вещь, старьевщик лег спать.