Оказавшись в одиночестве в гулком зале вокзала, Алешка вновь пожалела о своем решении при-ехать сюда и затеряться среди толпы. Гомон, посторонние шумы, снующие туда-сюда люди, незнакомые запахи сводили ее с ума. Судя по гулкому звуку, помещение было огромным, и найти опору и понять, с какого места можно обследовать пространство, Алешка не могла. Она совершенно потерялась в этом гуле и суете, не в состоянии сориентироваться на местности. Ее толкали, ругали, что стоит посреди дороги. Попытка найти лавочку, куда можно присесть и подумать, сосредоточиться на дальнейших действиях, не увенчалась успехом. И главное – она не могла вычленить из толпы человека, к которому можно обратиться за помощью. Отправляясь на вок-зал, Алешка верила, что, полагаясь на свою интуицию, она такого человека отыщет. Чужую энергетику она всегда тонко чувствовала. Планировала, что выберет из общей массы того, кто нуждается в деньгах, и попросит об одолжении за небольшую плату побыть ее глазами. Здесь же применить интуицию было невозможно. На вокзале можно только сойти с ума. Все смешалось в голове, превратилось в хаос, она оглохла и перестала владеть осязанием.

Толпа отшвырнула ее к холодному мраморному сооружению, которое, судя по акустике, располагалось почти в центре зала ожидания. Спотыкаясь о чьи-то сумки и ноги, Алешка нашла свободное местечко рядом с сооружением, уселась на пол и наконец почувствовала себя немного комфортнее. Никто не толкал и не орал на нее. Посторонние звуки, запахи, гул и голоса стали выстраиваться в голове в систему, разделяться на фрагменты, рисовать визуальные образы в мозгу.

Рядом с ней по правую руку находилась молодая женщина с детьми, явно приезжие, неблагополучные, провели в дороге пару суток, возможно, ночевали на вокзале, но не бомжи. По левую руку – двое молодых парней, возможно, студентов. Угадывался чуть заметный запах пивного перегара, сладковатый незнакомый запах какой-то травы, аромат дорогого мужского парфюма с примесью дешевых женских духов и... Алешка смущенно отвернулась. Она могла только догадываться, что запах, исходящий от парней, оживленно беседующих друг с другом о рыбалке на Селигере, означает недавний секс, но отчего-то была уверена, что в Москву ребятки приезжали явно не рыбу ловить, а на доступных девушек сети расставлять и вполне в этом преуспели.

Алешка достала из кармана булочку, которую ей всучила капустная тетка, отщипнула кусочек и сунула в рот, чтобы не выдать волнения, которое вдруг охватило ее ни с того ни с сего от этого щекотливого запаха недавних человеческих наслаждений. Булочка исчезла мгновенно. Оказывается, она очень голодна. Ничего удивительного, последний раз она ела вчера днем, исключая две пробы картошки с мясом, которую для мамы жарила. Воспоминания о матери так сильно сдавили грудную клетку, что Алешка с трудом удержала свое горе внутри, не расплескала на окружающих. Раскисать никак нельзя. Надо сосредоточиться на главном.

Молодые люди ушли. Их место заняла женщина, которую Алешка не могла проанализировать. Пахло от незнакомки хозяйственным мылом, шампунем и стиральным порошком, а еще вокзалом. Незнакомка словно сливалась с этим местом.

– Че сидим, скучаем? – лениво обратилась к ней незнакомка. В голосе звучали угроза и одновременно детское любопытство. Образ сразу проявился. Совсем молоденькая, лет пятнадцать-шестнадцать, но уже прожженная жизнью. Нахальная, незлая, осторожная. Небольшой южный акцент. Прояснилось и то, почему девушка сливалась с этим местом. Вокзал – ее дом, она провела здесь не один день, считает себя хозяйкой территории, а Алешку воспринимает как конкурентку. Любопытство удерживает девушку от решительных действий по расчистке личного пространства от вражеских оккупантов. Уже хорошо, значит, она выглядит как бродяга, оптимистично подумала Алешка и решила сразу расставить все точки над «i»: показать девице, что не претендует на чужую территорию и здесь по делу.

– В компьютерах разбираешься?

– В смысле? – растерялась незнакомка.

– В Интернет сможешь выйти и на один сайт залезть, информацию кое-какую проверить? Не за бесплатно, конечно.

– Прямо заинтриговала. Шпионские страсти-мордасти. Ну, допустим, могу...

– Допустим или можешь?

– Я тебя для начала, пожалуй, тоже озадачу вопросом. От кого шифруемся? От ментяр или нелюбимого мужа?

– Не твое дело, – огрызнулась Алешка, решив перенять манеру собеседницы, чтобы войти в доверие. Она читала про психологический прием «зеркало». Чтобы стать своей, надо говорить с человеком на его языке.

– Подумаешь, уже и спросить нельзя, – обиделась девчонка. – Так что ты там хотела? В сайт выйти? Говно вопрос, сделаю все, что скажешь, если бабок отсыплешь. А сама чего – не рубишь?

– Слепая я, не видишь?

Секунду девушка молчала, сосредоточенно проверяла информацию и махала ладошкой перед носом Алешки.

– Охренеть! Че, совсем ни хрена не видишь? Зачем тебе тогда очки с линзами?

– Для маскировки.

– Охренеть! Прикинь, я однажды клея надышалась и тоже натурально ничего не видела. Испугалась до усрачки. Вообще здесь у нас много слепых обитает. Правда, они как бабок с прохожих натрясут, тут же прозревают и бухать идут на трубу, – хохотнула девушка. – Еще баба Клава одноглазая есть и Никола косой. Те в натуре с проблемами. Клава все под слепую косила, а потом, прикинь, ирония судьбы. Ей взаправду глаз один бич спьяну выбил.

– Боже мой, за что? – охнула Алешка.

– За место под солнцем. Баба Клава на диван его прилегла отдохнуть, до своей лежанки не дотянула, пьяная была. Он вернулся, озверел и пырнул ее сгоряча. Воплей было! Клава хотела его убить, но потом передумала. Раньше она попрошайничала на задворках «плешки», копейки собирала.

– Плешка – это что? – перебила Алешка.

– Ну ты даешь! «Плешка» – это площадь тутошняя. Так вот, без глаза Клава на уровень выше поднялась. Милостыню просит в центровом месте. Люди ее жалеют и бабок щедро отсыпают. А Никола с рождения косой в натуре. У него еще и с мозгами полный кирдык. В детском доме вырос, потом ему комнату выделили. Он че-то там такое не то подписал с косых глаз и на улице оказался. С тех пор здесь болтается, бутылки собирает и мусорки чистит. А ты откуда нарисовалась? По говору вроде тутошняя, коренная жительница столицы, – с некоторой неприязнью сказала девушка. – Из интерната для инвалидов, что ль, слиняла?

– Что-то типа того.

– Загадочная такая прямо в натуре. Ну и хрен с тобой, не хочешь, не говори. Бабки давай и излагай задачу. Здесь недалеко есть интернет-кафе, за площадью. Я туда слетаю по-быстрому, в сайт выйду, все узнаю и вернусь. Жди меня, и я вернусь, – пропела девушка хриплым прокуренным голоском.

Алешка хотела достать записную книжку и альбом, но в последний момент передумала.

– Вместе пойдем. Там объясню, что нужно сделать.

– Никуда я с тобой вместе не пойду! – неожиданно резко ответила девушка. – Деньги давай. Я сказала, все сделаю и вернусь. А ты здесь жди.