— Знаешь, вчера, когда вернулся домой, я стал думать о том, что сказал Билли, и мне пришло в голову, что на самом деле я очень хорошо умею разговаривать с людьми. — Он сделал глубокий вдох. — Со всеми, кроме тебя.

— Ох, Кейн!

— Дай мне договорить. Я действительно тебя подвел и имею полное право на себя сердиться. Но я не могу сердиться на себя вечно.

В сердце Лиз проснулась надежда. Он, правда, хочет сказать именно то, что говорит? Она шире открыла дверь и пригласила его войти:

— Почему бы нам не поговорить в квартире?

Он вошел в ее маленькую, уютную, прибранную гостиную и жалобно ей улыбнулся:

— Ну что, как у меня получается?

Она засмеялась:

— Пока — очень хорошо.

— Ну ладно. — Он поймал ее взгляд. — Я люблю тебя и хочу на тебе жениться. Я не могу изменить себя. Но, клянусь тебе, я не хочу оставаться таким, каким был!

— Теперь ты говоришь просто великолепно!

На этот раз рассмеялся он:

— Мне было очень плохо, я очень злился на себя. Но потом вспомнил, что я сказал Билли. И вдруг понял, что, как и он, могу идти вперед, но не сумею этого сделать, если буду постоянно оглядываться назад. Корить себя. Замыкаться в своем горе.

— Кейн, то, что я тебе рассказала, нелегко было услышать. Я думаю, ты имел право на неделю сомнений.

— Я не хочу потерять тебя из-за того, что имело место в прошлом. Мы стали другими. Настолько другими, что на этот раз у нас все может получиться.

— Я тоже так думаю.

— Хорошо. Потому что у меня есть план.

Он взял ее за руку и притянул к себе. И посмотрел на нее сверху вниз. Она посмотрела на него снизу вверх. И как всегда, когда они смотрели друг на друга, их горести куда-то исчезли. Он выглядел таким же молодым и счастливым, как тогда в самолете, летевшем в Даллас. Это воистину был ее Кейн.

Лиз не могла оторвать от него взгляд даже тогда, когда его голова стала склоняться к ней, и она поняла, что сейчас он ее поцелует.

Ей стало так хорошо от его поцелуя, от его прикосновений, что она ответила ему поцелуем. Все три года их совместной жизни она мечтала о таком поцелуе. Не страстном, а радостном, счастливом, благодарящем.

Он медленно от нее отстранился:

— Клянусь, я никогда больше не обижу тебя!

— Я знаю. — Слезы выступили у нее на глазах, но она смахнула их. Сейчас не время для слез, даже счастливых. — Так с чего же, по-твоему, мы начнем наши новые отношения?

— С самого начала. — Он повернул ее лицом к спальне. — Ты не будешь возражать, если я приготовлю что-нибудь поесть, пока ты одеваешься? А потом мы можем покататься на лодке. Как нормальные люди во время свидания.

— Свидания?

— Это такая мелочь, которую люди делают, когда хотят посмотреть, подходят ли они друг другу и стоит ли им жениться. Этот этап мы с тобой пропустили.

Лиз рассмеялась:

— Согласна!

Он приготовил ланч — сэндвичи с сыром и суп.

Лиз надела шорты и майку, и они провели остаток дня в океане. Следующие выходные, как и все выходные следующих шести месяцев, днем оба работали в домах «Истинного друга», а по вечерам ходили на приемы и вечеринки к друзьям Кейна. Они провели Рождество с ее матерью и сестрами в Филадельфии и встретили Новый год с его родителями в Канзасе.

А когда вернулись второго января, Кейн провел Лиз через холл к себе в кабинет и посадил на край стола.

Она, смеясь, смотрела, как он открывает ящик стола и достает оттуда футляр.

— Открой.

Лиз осторожно, потому что он уже вручил ей рождественский подарок, подняла крышку, и ее глаза расширились от удивления. Внутри лежало обручальное кольцо с огромным бриллиантом.

— Он слишком велик!

Кейн рассмеялся:

— В кругах, где мы вращаемся, пять карат — обычное дело.

— Круги, в которых вращаемся мы, — не те круги, в которых вращаешься ты. Не забывай, у нас теперь есть самые разные друзья. Но мне нравится это кольцо. — Лиз внимательно его разглядывала. — Я собираюсь его принять.

— Значит, да?

— Я не помню, чтобы ты о. чем-нибудь спросил меня.

Кейн встал на одно колено:

— Ты будешь моей женой?

Не веря, что это не сон, Лиз крепко сжала губы, чтобы не расплакаться. Потом сказала:

— Только на двух условиях.

— Слушаю тебя.

— У нас будет настоящая свадьба. — (Он кивнул в знак согласия.) — И мы останемся такими, какие мы есть.

Кейн усмехнулся:

— Знаешь, мне нравится, какие мы есть.

Лиз счастливо засмеялась. Ее сердце пело от радости, потому что они так хорошо понимали друг друга и такими немногими словами могли сказать друг другу так много. У них действительно есть еще один шанс.

— Значит, ты — счастливый человек.

Он встал и поцеловал ее:

— Ты можешь в это поверить.

И тут Лиз заметила на дне ящика обернутый полиэтиленом конверт.

— Что это?

— Не знаю.

Кейн сел в кресло у стола, достал конверт и открыл его.

— Это, вероятно, от твоего отца?

Кейн достал из конверта семейную фотографию, которую отец прислал ему в тот самый день, когда Лиз вернулась в его жизнь.

— Что это?

Он склонил голову, ожидая, что сейчас его одолеет печаль, но этого не произошло.

— Это последняя фотография, на которой мы сняты все вместе.

Лиз взяла у него фотографию:

— Очень милое фото, хотя твоя сестра выглядит так, как будто сбежала из банды панков.

Он засмеялся:

— Точно.

Лиз поставила фотографию на стол.

— Мне кажется, она должна стоять здесь, где ты можешь каждый день смотреть на нее и радоваться, что у тебя такая прекрасная семья.

Кейн улыбнулся. За эти несколько месяцев Лиз перевернула его жизнь. Она открыла створки его раковины, извлекла его оттуда, подтолкнула к благотворительной работе и дала ему шанс на счастье тогда, когда он думал, что никогда больше не будет счастлив.

Можно ли спорить с успехом? Особенно если она только что сказала, что будет его женой. Опять.

— Наверное, ты права.

День свадьбы Кейна и Лиз в июне того же года оказался одним из самых жарких в истории Майами, и Лиз была рада, что выбрала открытое платье.