— Любимый, я больше не могу ни дня без тебя, — виновато прошептала она. — Я чуть все не испортила! Я чуть не проболталась ему прошлой ночью. Я не могла спать с ним.

Я обнял Глэдис, и ее губы и…

— Пальцы! — резко оборвала Нора. — Я, кажется, просила вас опускать анатомию?

Хэмпшир вздохнул.

— Та ночь тоже была незабываемой, но, опуская по вашей просьбе анатомию, скажу, что, кроме любви, нам пришлось заняться еще и переводом. После рассказа Глэдис о визите в «Карму» ее верность еще больше укрепилась в моих глазах. Естественно, я всего лишь, так сказать, оканцелярил ваше творение, Нора, да и то страниц десять, не больше.

— Удивительно, как вы вообще сумели заниматься этим в обществе вашей искусительницы!

— Сумел, как видите. То, что вышло, я перебросил на дискету, которую Глэдис и вручила Кармеру вечером. Он переправил «новый» перевод Оскару…

—…И вы опять остались им недовольны. Нельзя ли покороче, мистер Хэмпшир?

— Как вы не понимаете? Оскар все-таки мой друг, и мне очень не хотелось доставлять ему неприятности. Я не терял надежды, что он сам откажется от этого проекта!

— Но тут позвонила Глэдис, и вы решились, припомнив ее губы и пальцы!

— Откуда вы знаете?

— Оскар рассказал. Якобы вам позвонила обманутая мужем сестра, и вы срочно уехали в Манчестер, дабы та, отчаявшись, не оставила сиротами трех малюток. Думаю, именно с этой же «сестрой» вы предлагали мне пообщаться?

— Я блефовал. Но до чего вы додумались еще, проницательная миссис Детектив?

— Что при всей вашей страсти к Глэдис вы не особенно-то доверяли ей, иначе бы она знала, что никто и никогда без дополнительной информации не начнет переводить деньги на счет. А вы уверили ее, что стоит лишь сообщить грекам номер счета, как на него сразу хлынут миллионы.

— Ошибаетесь, мадам. Мы не разговаривали с ней ни о каких деньгах! Она полностью доверяла мне и даже не особенно интересовалась моими действиями.

— Почему же тогда она сбежала, отправив грекам электронное послание? Почему избавилась от компьютера?

— Вот об этом-то я и хочу спросить вас, миссис Доу. Вся чехарда началась именно после вашего появления!

Нора скривила губы.

— Сожалею. Но я встретила Оскара в отеле совершенно случайно. Я не видела его со дня окончания школы и даже не узнала сразу. А потом нашла нужным поведать бывшему однокласснику о сладкой парочке на пляже.

— Случайно? Сомневаюсь. Когда вы двое, держась за руки, выходили из бара и через холл шествовали к лифту, вид у вас был, как у любовников!

— Вы нас видели?! И Глэдис?!

— И не только мы с ней. Тристаном и Изольдой любовались сотрудники отеля, продавец газетного киоска, девушки из бутика с сувенирами…

— Бог мой! Я не видела никого!

— Еще бы! Оскар, полагаю, тоже пребывал в ином измерении. Думаю, если бы мы с Глэдис вместе с вами поехали в лифте, то и тогда вы бы не заметили ничего. Так что не нужно, мадам, рассказывать мне про случайный случай!

— Вы следили за нами?

— Ну не только же вам, голубушка, следить за нами. Ваше появление насторожило меня уже на пляже, но Глэдис осталась равнодушной, даже посмеялась над путаницей. Она забеспокоилась, лишь когда Оскар позвонил мне на сотовый и сказал, что он уже в Греции и открыл счет. Мы ведь с Глэдис тоже открыли счет — накануне, в среду. И еще сняли квартиру — окнами на дверь банка. Это была ее идея. Я отговаривал — рано, да и неизвестно, займется ли вообще Оскар этим проектом, может, мы суетимся зря.

— Как же, как же, я помню! Вы намеревались пользоваться ласками Глэдис бесплатно, попутно оберегая капиталы друга.

— Не перебивайте, миссис Доу, у нас не так много времени.

— Что? Да вы несколько часов катаете меня по Лондону!

— А сейчас нам действительно пора поторапливаться. Итак, Оскар позвонил мне на сотовый, Глэдис сразу заспешила с пляжа в гостиницу. Появление Оскара нарушало все наши идиллические планы — мы ведь собирались наслаждаться морем и солнцем еще сутки.

— Для себя вы сняли номер в том же отеле?

— Естественно. Со стороны наш пляжный роман должен был выглядеть случайным.

— Весьма пикантно, мистер Хэмпшир!

— Вы опять перебиваете? — Хэмпшир смерил ее лукавым взглядом. — Оттягиваете приближение развязки?

Нора нашла нужным промолчать.

— Итак, Глэдис побежала в гостиницу: неизвестно ведь, откуда мне звонил Оскар? Вдруг он уже здесь, а ключ от номера у нее в сумке — он не сможет войти!

— Но зачем она взяла ключ с собой?

— Чтобы обслуга думала, что она в номере, надо же скрывать от посторонних глаз «пляжный» роман.

— Глупость какая, — сказала Нора.

— Я тоже считал так сначала, но теперь полагаю, что таким манером она решила передать ключ вам.

— Мне? Для чего?

— Я пока не знаю, а вы не рассказываете. Ладно, не будем терять время, идем дальше. Глэдис побежала в гостиницу, а я остался на пляже, чтобы ненароком нос к носу не столкнуться с Оскаром. Но буквально через десять минут она вернулась и возбужденно поведала мне, что вы действительно шпионка ее мужа, что вы нарочно подменили сумку и теперь демонстрируете Оскару ее содержимое в холле бельэтажа под пальмой: Глэдис поднималась по лестнице и вдруг увидела своего мужа и вас за энергичной беседой. Вы были так увлечены, что не заметили ее появления. И она убежала тут же, хваля себя, что не поехала в лифте. Звук открывающихся дверей уж точно привлек бы ваше внимание.

Глэдис была в полном отчаянии! Я обнял ее и повел вдоль берега, успокаивая, что мы обязательно найдем выход. И как вовремя я ее увел! Ведь спустя несколько минут из отеля появились вы и направились к нашим шезлонгам! Постояли, оглядываясь по сторонам, и ушли. Вероятно, вы несколько близоруки, если не заметили нас на берегу. Или, может, вам и не нужно было нас обнаружить? Ладно, молчите. Но не мне, так Оскару вам придется рассказать все.

Затем Глэдис попросила меня сходить купить ей какую-нибудь другую одежду. Конечно, дело рискованное, потому что ближайший бутик в холле возле стойки портье, но и выйти с пляжа на улицу тоже никак нельзя, кроме как через отель. И тут вдруг снова мне на сотовый позвонил Оскар! Он был в бешенстве: какой-то итальяшка крутит шашни с его женой и поэтому он, Уильямс, немедленно пошлет грекам имейл с уведомлением об открытии счета! Не хватало еще, чтобы кто-то обошел его! И он слушать не желает моих возражений!

— Знаешь, милый, — решительно заявляет мне тогда Глэдис, — к лешему эти деньги! Надо пойти и сказать ему, что «итальяшка» — это ты и что мы просто любим друг друга. — Встает и почти бежит к отелю.

Я бросаюсь за ней. Влетаем в холл. И видим картинку: Тристан с Изольдой рука об руку проплывают к лифту. Входят, и лифт возносит их на облака.