— Ах так! — шепчет Глэдис и трясется от злости. — Ну, я тебе еще устрою, рогоносец! — И рыдает у меня на груди.

Конечно, тут мне следовало бы бежать за лифтом по лестнице, но я не мог бросить Глэдис в таком состояний. Мы прошли в бар, и я заставил ее выпить и успокоиться.

— Теперь я больше не чувствую никаких угрызений совести, — наконец тихо сказала она и протянула мне салфетку. — Вот, напиши, пожалуйста, какое нужно послать письмо грекам. Я сама отправлю имейл с его компьютера. Ты же отгадывал кроссворд, у тебя должна быть ручка.

Ручка действительно лежала в кармане моей рубашки. Я достал ее и сказал:

— А если он уже все отправил?

— Не думаю. Им сейчас не до письма и чтения.

— А вдруг? — возразил я. — Помнишь ту ночь, когда мы замечательно совмещали все занятия?

— Любимый, давай будем надеяться только на лучшее. Пиши. Сегодня это наш единственный шанс. Не волнуйся, я сделаю все, что надо. Срочно уезжай и жди меня в нашей афинской квартире. Видишь, как хорошо, что мы ее сняли.

— Ты просто умница, я люблю тебя. — Я поцеловал Глэдис и написал текст письма, впрочем слабо надеясь на то, что мы не опоздаем. Но в общем-то я был даже рад: у Оскара есть другая женщина и теперь ничто не сможет разлучить нас с Глэдис, даже если с этими миллионами ничего не выгорит. Это, конечно, была моя затея, Глэдис лишь помогала осуществить ее, не вникая в детали.

— Ну, если забыть кое-какие другие подробности, — поддела Нора.

Хэмпшир вздохнул.

— Итак, мистер Хэмпшир, Глэдис осталась в отеле, а вы послушно отправились на афинскую квартиру и с тех пор, надо полагать, больше не видели свою возлюбленную со всеми ее пальцами и губами?

Он снова вздохнул и с искренней мукой посмотрел на Нору.

— Миссис Доу, ну, пожалуйста, объясните мне, кому и зачем все это было нужно?

— Сколько же вы прождали ее в Афинах? — вместо ответа язвительно поинтересовалась Нора.

— До воскресенья. В понедельник я должен был в любом случае появиться на работе. Вы даже не можете представить себе, что я пережил за эти дни! Глэдис нет, ее мобильный не отвечает, мобильный Оскара — тоже. Я ведь не мог предположить, что в пятницу он будет в конторе! Я звонил в отель, там говорят, что они съехали вечером в четверг, звонил им домой в Лондон, даже на телефонную станцию звонил…

— А в понедельник вы пришли к выводу, что во всем виноват Кармер, — жестко сказала Нора. — И загнали к нему в систему вирус моего чокнутого бывшего.

Хэмпшир вскинул глаза.

— По-вашему, Кармер невиновен?

— Разве что из-за ваших игр не доплатил мне двадцатку, — хмыкнула Нора.

— Вот как? — заинтересовался Хэмпшир. — Но, поскольку это произошло по моей вине, я готов компенсировать ваш материальный ущерб.

— А моральный? Вы хоть понимаете, что из-за вас Кармер упрекнул в некомпетентности меня! Меня! Я предпочла остаться без работы, чем терпеть к себе такое отношение! Какое? Чтобы сэкономить на мне, когда вы отказались оплатить «плохой» перевод, Кармер не поленился и прислал мне обе версии в сравнении: мою и вашу. Да-да, ту самую дубовую канцелярщину, составленную вами с Глэдис в ночь любви!

— Они сохранились у вас обе?

— Естественно. — Нора кивнула, передернув плечами.

— И Оскар, тоже естественно, об этом знает… Погодите, погодите! Так это вы надоумили его сравнить версии?

— Я просто поделилась с ним своими проблемами. В тот момент я еще не знала, что… — Нора замолчала, подбирая слова. — Хотя, мистер Хэмпшир, какая теперь разница? Но как бы то ни было, Кармер совсем не виноват в ваших проблемах!

— Конечно, Кармер не виноват, вы не виноваты, Глэдис с Оскаром — тоже, один я виноват с головы до пят!

— Но Оскар-то здесь при чем?

— Оскар и Глэдис уже давно ждут дома, когда я приеду к ним и покаюсь во всех грехах. Однако ваше появление, миссис Доу, вряд ли придется по нраву авантюрным супругам.

— Что? — У Норы даже заломило в ушах. — Кто ждет? Где?

— У себя дома. Здесь, в Кенсингтоне.

— Это ложь! Глэдис пропала! Ее не может быть дома!

— Конечно, вам лучше знать, миссис Доу, где вашей подруге сейчас быть. Но, по-моему, провели и вас!

— Бред какой-то… Но почему Оскар не сказал мне, что она вернулась?

Хэмпшир смерил ее ироничным взглядом и, подав машину вправо, притормозил возле высокого современного дома.

— Итак, миссис Доу. Двое обманутых любовников против ловкой супружеской парочки. Вы готовы к бою? Или покатаемся еще.

— Я не верю ни единому вашему слову! Здесь нет Глэдис!

Хэмпшир облокотился на руль.

— Слушайте, миссис Доу. Мы ведь можем и не идти к ним. Пусть сами во всем разбираются. А из нас тоже может со временем выйти неплохая пара. Нужно только познакомиться поближе. — Он выразительно повел бровями. — Вы не пожалеете, миссис Доу. Я умею ухаживать. В наше время это большая редкость. Будем потом внукам рассказывать об удивительной встрече под солнцем Эллады!

— Как же вы мне надоели, Хэмпшир, — сквозь зубы призналась Нора. — И я совсем не уверена, что вы привезли меня к Оскару.

— К Оскару, к Оскару, мадам, — меланхолично подтвердил он, направляя машину к подземному гаражу. — Эх, ну чем я хуже? Почему все самые лучшие женщины хотят только его?..

Оскар охнул, увидев Нору.

— Боже мой, Нора! Ну зачем? Я ведь просил тебя…

— Салют, Уильямс! — не давая ей ответить, заговорил Хэмпшир. — Извини, что задержались, но потребовалось некоторое время, чтобы ввести миссис Доу в курс дела. Проходите, проходите, миссис Доу. — Он взял ее под локоть и, потеснив оторопевшего Оскара, повел в квартиру. — Чувствуйте себя как дома. Вы ведь старинные друзья, одноклассники. Не стесняйтесь. Оскар, где нам лучше расположиться? В твоем кабинете или в гостиной? Ты бы предложил гостям чего-нибудь выпить. Что миссис Доу подумает о твоем гостеприимстве?

— Да, несомненно. Выпить! — отозвался Оскар, который плелся сзади, и вдруг, резко проскользнув вперед, преградил им путь. — Нора, пожалуйста. Мы разберемся сами! Лучше ты зайдешь как-нибудь в другой раз. А сейчас… Может, я провожу тебя? Поймаю такси?.. — тихо и неуверенно просил он, а Нора смотрела через распахнутые двери в гостиную.

Там, откинувшись на спинку кресла, сидела его жена. Она смотрела куда-то вдаль и вертела на пальцах кольца. Нора видела ее в профиль, и от этого Глэдис напоминала ей камею. Может быть, все дело было в высоко поднятых волосах, мягкими локонами выбивавшихся на ее открытые плечи из-под заколки? Или от света, который лился через голубоватый абажур стоявшего рядом с ней торшера, лицо и плечи Глэдис казались мраморно-прозрачными?