Его дыхание участилось. Он начал двигаться, сначала осторожно, затем, когда Тери приподнималась, отвечая на его движения, словно моля его проникнуть глубже, все резче и резче. Пот выступил на их телах, когда они с силой соединялись друг с другом в волшебном танце любви. Наконец у него вырвался громкий крик, он еще раз глубоко вошел в нее и через мгновение рухнул вниз, крепко обхватив ее руками и громко дыша, прижавшись лицом к ее шее.

Тери потрясли испытанные ею ощущения и эмоции. Никогда у нее не бывало ничего подобного, когда она занималась сексом с другими мужчинами. Ту близость, которая соединяла их, она не могла бы выразить словами. Она гладила его по голове, а он перебирал ее пушистые волосы. Он слегка подвигал бедрами, лаская ее остатками своей страсти.

– Тери, не оставляй меня…

– Теперь я уже не смогу этого сделать, Сэм.

В ответ он крепко приник к ее губам, говоря этим поцелуем, что он желает ее, что она нужна ему, что он будет защищать ее и обещает столько страстных ночей, сколько она пожелает.

После долгого дня и вечера любви они устроили ночную трапезу, затем спали допоздна и, проснувшись освеженными, снова занимались любовью почти до полудня.

Тери одолел волчий голод.

– Эй, а я думал, что занятия любовью отбивают аппетит. Разве не этим способом ты поддерживаешь фигуру? – засмеялся Сэм.

– Вчера я израсходовала массу калорий, надо же мне их восполнить, – пробурчала Тери, поглощая огромный сандвич, когда они сидели в ресторане, выбрав столик у окна, откуда открывался вид на Сен-Круа-ривер. Тери не могла оторвать глаз от прелестного пейзажа.

– Наслаждаешься видом?

Она кивнула.

– Удивительная красота, – проговорила она с набитым ртом. – Не понимаю, почему ты не остался здесь жить?

– Я тоже думал об этом. – Он придвинулся к ней вместе со стулом. – Но в этом городе был убит мой отец, и я не знаю, смогу ли я работать здесь полицейским.

Тери растерянно опустила руку с сандвичем и коснулась его руки:

– Извини.

– Ничего. Думаю, я просто трус. Не могу с этим справиться.

Тери нахмурилась:

– Никогда не говори так о себе, Сэм. Ты не трус. Ты самый храбрый мужчина, которого я знаю.

Сэм рассмеялся:

– Да ведь меня не боится даже женщина, такая крохотная, как ты…

– Это потому, что я знаю твои слабые струнки, – шепнула она. – Когда мы впервые встретились, я тебя очень боялась.

Он не ответил.

– Слушай, Сэм. Я знаю, что ты сделал все возможное, чтобы стать лучшим полицейским штата. Это прослеживается во всем, что ты делаешь. Другие полицейские уважают тебя и восхищаются твоей работой. Твой отец гордился бы тобой.

Он как-то странно посмотрел на нее, и она поняла, что произнесла те самые слова, которые он давно хотел услышать, но не от нее. Она пожалела, что заговорила об этом. Он стиснул зубы, пытаясь справиться с волнением, и, чтобы отвлечь его, она спросила:

– Тот старый мост поднимается? Он вроде бы двигается.

– Доедай сандвич, остальное можно доесть на ходу. Пойдем к реке, посмотрим, как поднимают мост. Ты же не захочешь это пропустить.

Он потянулся к заднему карману джинсов за бумажником, но Тери отмахнулась:

– Я заплачу. Я настаиваю. Это я зверски хотела есть, а ты почти ни к чему не притронулся.

– Нет-нет, я не могу тебе позволить…

– Уже все, – заявила она, поспешно положив на стол несколько купюр. – Забирай свой обед.

– Ну, ладно, пусть будет так. Один раз еще куда ни шло. – Тери видела, что Сэм не стал возражать потому, что на споры не оставалось времени. Но она поняла, что он не привык разрешать женщинам платить за себя, – и второй раз у нее такой номер не пройдет. А жаль, он так забавно растерялся.

Она завернула остаток сандвича в бумажную салфетку, и они быстро вышли из ресторана.

Он привел ее на берег недалеко от моста, ниже по реке, как раз позади магазинов на Мэйн-стрит, где можно было сесть на бетонный парапет, откуда мост был прекрасно виден.

– Я никогда не видела мостов, у которых поднимается только центральная часть. В Чикаго мост разделен посередине, и его части расходятся, как крылья.

– Это старый мост. Я не знаю, кто его построил, но это очень интересная конструкция: средняя часть моста поднимается дюйм за дюймом, пока не достигнет достаточной высоты, чтобы баржи и большие суда могли под ним пройти. Я всегда любил наблюдать за этим.

Тери жевала свой сандвич, глядя на сложные ажурные переплетения кованого моста, похожие на паутину, натянутую на фоне неба.

Пока средняя часть медленно поднималась, на реке стояли суда, ожидая своей очереди пройти под мостом. Автомобили, оказавшиеся на неподвижных частях моста, опасливо отъезжали обратно. Некоторые машины въезжали на высокие берега реки и останавливались. Одни люди терпеливо ждали, сидя в своих автомобилях, другие выходили из машин размять ноги и поглазеть на мост.

– Очередь на дороге выстроится, наверное, до самого города.

– Ага, мимо светофора, вверх по холму и до другого конца города. Так всегда бывает.

Тери засмеялась. Целый город оказался отрезанным от окружающего мира, все остановилось, ожидая, когда поднимется мост.

– Как интересно: жизнь зависит от подъемного моста.

– Это анахронизм, – улыбнулся он, заражаясь ее весельем. – Но я думаю, жители города мирятся с этим, потому что есть возможность остановиться в середине дня, подумать над тем, что они делают, понять, что не нужно спешить, что они везде окажутся вовремя. Этот мост дает нам шанс остановиться и оглядеться.

– Ты прав. Мне нравится этот мост.

Тери смотрела на Сэма, он смотрел на нее, и оба они наслаждались этим мгновением. Ни один из них не говорил о своих чувствах, но во взглядах каждый прочитал мысли другого. Они еще не были готовы сказать вслух то, что им хотелось сказать.

Тери уселась поудобнее, прижавшись спиной к груди Сэма, повернув голову, чтобы видеть мост, медленный подъем которого закончился. Наконец мост замер, и суда стали по одному проходить под ним. Когда все они прошли, мост начал медленно опускаться.

Примерно через пятнадцать минут середина моста прочно встала на опоры, на светофоре загорелся зеленый свет, и машины снова двинулись вперед.

– Как будто время останавливалось.

– Да, здешние жители говорят, что в Стиллуотере все замирает, когда поднимают мост. Но вернемся к настоящему, – произнес Сэм, помогая ей встать с парапета. – На Мэйн-стрит есть магазинчик, где продают лучшую вяленую говядину, какую я пробовал в жизни. Я всегда запасаюсь ею, когда приезжаю сюда.