Я понял о ком речь. Неужели этот человек здесь? Хотя чему тут удивляться? Я знал его лично. И зовут его Иван Бояринцев, из бретерского дома Бояринцевых. Именно их предки выделили сангвинарику в отдельную магическую дисциплину. А сам Ваня пошел еще дальше. Он создал заклинание-перевертыш, основанное на чужой крови. Вот только он стал заложником своей магии. И вынужден теперь нарушать кодекс.

— Иван Бояринцев, — подтвердил мои догадки Хлодвиг, — маг-перевертыш. Бывший наемный бретер. Был также прокуратором несколько лет. Именно тогда ему сделали тату на слизистой нижней губы. Чтобы свои могли распознать его. Когда он…

— Меняет лица, — закончил его слова.

Вечер того же дня я встретил у городской администрации Екатеринодара. Большое здание в стиле классицизма расположилось в центре города. Если перейти большую парковку здания, можно было попасть на широкую аллею, по обе стороны которой развернулся городской парк.

Правая часть парка, украшенная изысканными скульптурами героев ММв в античном стиле и большими фонтанами, разрешалась к посещению только дворянами. У входов зоны, к которым вели милые дорожки, мощенные брусчаткой, тактично стояли таблички с надписью “пустым не входить”.

Другая же часть парка, крупнее, но гораздо более скромная, была открыта для всех желающих. Однако высокомерные аристо гулять там брезговали.

Именно в этом парке для простых людей я и нашел место, чтобы подумать. Это не было каким-то порывом, чтобы противопоставить себя дворянскому сословию, так или иначе, я один из них. Просто отсюда к администрации было ближе.

Да и дурацкой инструментальной музыки, которая звучала где-то в дворянской части, почти не было слышно. Сидеть тут, на лавочке под деревцем было легко и приятно. Можно просто подумать. И подождать, пока у чиновников администрации кончится рабочий день. Этим я и занимался.

— Мда… — я заглянул в свой смартфон и открыл электронную почту, перечитал письмо, что пришло мне перед разговором с Пушкиным, — имперский парламент так долго хотел этого и, наконец, добился. Интересно, император сопротивлялся?

В письме был отказ. Отказ рассмотреть мою кандидатуру на поступление в Екатеринодарскую академию магии и колдовства. И все потому, что я был безтитульным дворянином.

Закон, который вышел, пока я был мертв, запрещал таким, как я учиться в магических школах. И самое забавное, чувствительность к мане не имела никакого значения. Только происхождение.

Теперь лишь титулованные дворяне могут стать профессиональными магами. Я когда то упоминал о том, что в аристократических домах время от времени рождаются пустые.

Империя решила проблему именно этим законом. Теперь, если хочешь учиться — тебя должен принять в свой род титулованный дворянский дом. Так, древние и знатные дома смогут вливать в себя свежую кровь. Ведь неважно, кем был ребенок до усыновления, простолюдином, или безтитульным. главное — способность чувствовать ману. Следующим шагом будет принудительное обучение магов. А значит — принудительный отъем способных к магии детей, и распределение их между титулованными домами.

Пока действует кодекс, сила империи определяется силой ее дуэлянтов.

Все это было препятствием. Я отправил письмо в академию в тот же день, когда выписался из больницы. Меня должны были пригласить и проверить на магию. Но пока этому не бывать.

Дорога в другой титульный дом мной даже не рассматривалась. К счастью, была возможность заслужить титул. Например, за заслуги перед империей. И именно поэтому я согласился на предложение Хлодвига Пушкина. Согласился стать приманкой для обезумевшего мага, ставшего чуть ли не вампиром.

К тому же после записки Хлебова доверять Пушкину я не мог. Но пришлось рискнуть.

Хлодвиг объяснил, в чем тут дело. Прокураторы действительно крышуют бизнес со ставками на дуэли. Закрывают на многое глаза. Но не из душевной доброты. Взамен им нужна информация и помощь.

Именно такую помощь обязан был оказать прокураторам Хлодвик. Поделиться информацией и привлечь к помощи меня. Почему меня? Молодой дуэлянт, явно неопытный и полный свежей крови. Слухи об Игнате Орловском уже распространились по миру дуэльных ставок.

Мой следующий соперник запросто может оказаться перевоплотившимся Иваном Бояринцевым. И тогда его застанут врасплох.

Я согласился помочь, но взамен попросил баронский титул. Пушкин, пообещал, что поможет. Можно ли ему верить? А это мы посмотрим, когда проверим подаренный стилет.

Мне нужно было поступить в академию. Ведь там могут быть знания, которые помогут вернуть Катю.

— Извините, ваше благородие, — сказал мне Хлодвиг еще в машине, когда мы обо всем договорились, — можно ли мне полюбопытствовать? Хочу задать вопрос.

— Что ж, — пожал я плечами, — задайте.

— Заклинание Мешок Мести. Я знаю, оно не слишком простое, но считается одним из самых универсальных защитных заклинаний из разряда милитарики. Когда, семь лет назад оно появилось, — продолжал Хлодвиг, — многие маги, даже совсем не воины, брали его на вооружение для простой гражданской защиты. А придумал его ныне покойный…

— Павел Замятин, — кивнул я, — я знаю.

Странно было говорить о себе в третьем лице, но на мне не дрогнул не один мускул.

— Верно, — улыбнулся Пушкин, — и он был настоящим виртуозом этого заклинания. Никто больше не мог так мастерски обращаться с мешком, кроме него, — Хлодвиг заглянул мне в глаза, — и вас, Ваше Благородие.

Пушкин явно ждал от меня какого-то ответа, но я молчал. Ждал, что еще он скажет.

— Я хорошо знаю историю дуэльной культуры, — с улыбкой произнес он, — знаю, всех лучших дуэлянтов. Я видел большинство дуэлей Замятина. Многие в записи. А некоторые — живьем, — глаза старика приобрели хитрый прищур, — и видел, как сражаетесь вы, мой друг. Манера держать проводник. Движения, во время постановки заклятий. Вы как две капли воды похожи на него, когда сражаетесь. Это кажется мне удивительным.

— Все просто, — с улыбкой я пожал плечами, — Замятин — мой кумир, а я лишь подражатель.

— Очень внимательный подражатель и умелый, — почему-то безэмоционально ответил Хлодвиг, — учитывая, что вы так юн, а магией владеете совсем недавно.

Этим теплым вечером дышалось очень приятно. Ветер шуршал в ивовых ветвях.

Я глянул на часы, поднялся с лавки и зашагал к администрации.

— Владимир Малинин? — спросил я стоя у именного парковочного места рядом с администрацией Краса.

Надо же. Именное место. Видимо, он не последний человек в администрации. Хоть и пустой. О нем, мне рассказала Вика, когда в очередной раз жаловалась на сложности с деньгами.

— Ну, — мужчина-дворянин лет тридцати двух, недоуменно уставился на меня.

Высокий и