– Мы наемники, – усмехнулся Вегард, поправляя сбитую одежду. То, как Генри вел переговоры, его совершенно не разозлило, наоборот: силу он определенно уважал. – Любой каприз за ваши деньги: кого-то убить, что-то украсть, достать старинный предмет, хотя они, как я тут выяснил, уже не в цене. А вот кто ты такой?

– Вас нанял Освальд, – не обращая внимания на вопрос, продолжил Генри и повернулся к красному, как вареный рак, Джетту Тот, кажется, с трудом заставлял себя стоять на месте и не бежать. – Может, объяснишь своим родичам, что не стоит с ним связываться?

– Освальд? Древний сказочный злодей? – Вегард рассмеялся. – Нас нанял обычный человек. Имен мы не спрашиваем, те, кому надо, в курсе, как с нами связаться. Знаю только, что у него есть подруга с восхитительным даром переносить людей с места на место.

– Волшебница.

– Не бывает никаких волшебников, малыш. Во всю эту ерунду у нас тут верили только Джетт и его дорогая матушка. Дары – ладно, это я еще могу понять, но трехсотлетний человек? Ага, конечно.

Генри вздохнул. У людей, живущих за волшебной скалой, определенно были смутные представления о том, что возможно, а что нет.

– Он сказал, что мы можем взять во дворце все, что хотим, и даже не отдавать ему долю, – продолжал Вегард. Кажется, он начал получать от беседы удовольствие. – Было только одно условие. Он раздал каждому по горстке сияющего порошка и велел тому, кто встретит тебя, бросить порошок тебе в лицо. А потом милая дама сразу перенесет нас домой.

– Он описал вам мои приметы, поэтому ты и заметил меня на рынке, – пробормотал Генри. Наконец-то стало ясно, как в разгар представления в Самайе у Вегарда хватило времени и желания так внимательно за ним следить. – Это был Освальд, верите вы или нет. И сейчас он идет сюда. Вам всем не поздоровится, если, конечно, я не помогу.

– Знаешь, а ты мне нравишься. Джетт, перестань трястись, бери пример со своего дружка. Вот только зубы мне не надо заговаривать, малыш. Никто сюда не придет, мы в самом защищенном месте королевства. Хочешь убедить меня сохранить тебе жизнь, придумай…

«Что-нибудь больше похожее на правду», наверное, хотел сказать он, но тут в комнату вбежал запыхавшийся Риман. Точнее, попытался вбежать, но споткнулся о толстую, как бревно, ветку яблони, которая по-прежнему лежала на полу.

– Вегард, тревога, – выдавил Риман, ошалело оглядывая комнату. – Еще четверо чужаков прошли через ход. Стреляем?

– Я ни при чем, – уточнил Джетт. Он взмок так, что волосы потемнели и налипли ему на лоб. – Просто сегодня у нас у всех неудачный день.

– Стреляйте всеми стрелами, какие есть, – отрезал Вегард. Новость ему определенно не понравилась. – Говоришь, это Освальд? Проверим, насколько он бессмертный.

– Нет, – покачал головой Генри. – Никого не трогать.

– Да ты что о себе возомнил, малыш? Будешь распоряжаться в моей деревне? Это уж слишком. Пристрелите всех, кто пришел.

Генри показалось, что вокруг стало оглушительно тихо. Он изо всех сил попытался заставить огонь вернуться: когда тот наполнял его, люди видели в его глазах что-то опасное, заставлявшее их считаться с его словами. Но сейчас огня не было, поэтому Вегард смотрел на него, как на милого, но расшалившегося детеныша, и Генри знал: старейшина убьет чужаков, просто чтобы показать свою власть.

А потом Генри почувствовал что-то новое, щекочущее и яркое. Оно наполняло его, как огонь, но по-другому, и он вдруг вспомнил, что сказали ему скриплеры на стене дворца: «Любовь – вот твое настоящее оружие». Либо он найдет выход из положения, либо Эдвард закончит свои дни со стрелой в груди неизвестно где. Но Генри не собирался терять его из-за кучки мошенников, будь у них хоть все оружие в мире. И он почувствовал, что в его взгляде появилось то, чего он хотел. Спокойное предостережение, которое заставило Вегарда внимательно прищуриться.

– Сделаете, как я сказал, и не пожалеете. Я тут кое-что понял, – невозмутимо произнес Генри. Ему казалось, что любовь и страх ее потерять горят в нем ярче, чем обычно горел огонь. – Вы заставили меня вытащить деньги, хотя собирались убить в любом случае. Знаете почему? Вы любите представления, не зря же вы фокусник. И я обещаю: впустив сюда гостей, получите представление, какого еще не видали.

– А если откажусь?

– Это меня расстроит. А враждовать со мной вредно для здоровья. Хотите – можете проверить.

Вегард внезапно взял его за плечи, и Генри заставил себя стоять спокойно. Он чувствовал: это жест дружелюбия, а не угрозы.

– Верно говорят: узнаешь волка по зубам волчонка. Знаешь, я передумал, – задумчиво протянул Вегард. – Иногда правила можно и поменять. Оставайся, я сделаю тебя своим помощником. – Он развернулся к Риману, который по-прежнему мялся в дверях. – Никого не трогать. Приведите их сюда.

– Слушаюсь, старейшина, – пробормотал Риман, растерянно глядя на Генри.

И тот наконец вспомнил, где видел эти темные глаза: в прорезях маски перед тем, как его погрузили в сон в коридорах дворца. Мир оказался местом куда более тесным, чем Генри когда-то казалось.

– Мы пока спрячемся за окном. Не возражаете? – спросил он.

– О, пожалуйста, – махнул рукой Вегард. – А вы опустите оружие, ребята, и тоже брысь за окно. Только найдите мне в этом бардаке хоть что-нибудь, на что можно сесть. Ноги болят.

Парни, которые стояли вдоль стен, бросились ворошить обломки стульев, нашли чудом уцелевший табурет, и Вегард важно уселся на него. Его улыбка обещала следующей партии гостей теплый прием, и Генри с чувством выполненного долга полез за окно, кое-как протискиваясь среди перекинутых в комнату ветвей.

Мощные ребята, вчетвером сидевшие среди раздувшихся яблоневых корней с луками наперевес, мрачно кивнули ему. Сразу было видно, что они не большие любители поболтать, к тому же куда больше их заинтересовала Роза, пытавшаяся выбраться из комнаты вслед за Генри и не запутаться в юбке. Он протянул ей руку. Как ни странно, она выглядела отлично, – спокойной и полной сил. Разрушение комнаты определенно пошло ей на пользу, и от этого Генри почувствовал к ней странную нежность. Он привык, что гнев и желание что-нибудь разнести – неотъемлемая часть его самого, которая все время пытается найти себе выход, но не думал, что другие могут чувствовать то же самое.

– Генри, ты – нечто. Я впервые в жизни вижу, чтобы кто-то заставил Вегарда передумать! – зашептал Джетт, неуклюже приземляясь рядом с ним. – Но зачем тебе это надо? Утыкали бы стрелами Освальда – и поделом ему.

– С ним Эдвард.

– Ха! Этого злобного высокомерного хмыря точно можно было пристрелить, – проворчал Джетт. – Так, а еще кто с ним?

– Симон. Это придворный парень, Агата за него замуж выходит.

Джетт вытаращил глаза.

– Тогда его тем более не жалко, – сдавленно проговорил он. – Да когда она успела?!

– Еще с ними Олдус Прайд, – закончил Генри, и Джетт слегка стукнулся лбом о ближайшую яблоневую ветку.