— Эй, майор! — Оклик остановил Антонова, устало идущего с закончившегося инструктажа очередной партии солдат и офицеров.

Повернувшись, он увидел полковника Кормильцева, машущего ему рукой.

— Товарищ полковник?

— Майор, топай за мной, на новые машинки посмотришь.

— Полковник? — Вопросительный взгляд уставшего Антонова получился откровенно злым.

— БМП местного разлива привезли. Тебе ж на них кататься, сразу увидишь, что к чему. — Кормильцев не обратил на выражение лица Антонова никакого внимания.

Это уже интересней. Владимир отправился вслед за полковником.

Первая местная БМП, названная «Лаврентий Берия», была весьма похожа на БМП-2. Из явно видимых отличий была, пожалуй, лишь длиннющая, спаренная с пулеметом тридцатисемимиллиметровая пушка. Ну и некоторая тяжеловесность конструкции — все же основой служила сталь, а не алюминиевые сплавы.

— На вид неплохо. — Владимир заинтересованно осматривал «Берию».

— Ага. Только их пока немного будет. Сам понимаешь, первым делом ЗСУ и бэтээры.

— И когда их будут много делать?

— Черт его знает. Эти-то сделали, по большему счету, только для нас, да и то для того, чтобы нынешние танкисты учились с ними взаимодействовать. Кстати, видел, как товарищи танкеры на новых машинках рассекают?

— Позавчера смотрел, меня генерал Ледников позвал.

— Жалко, что местные с наших танков пушки скопировать не могут. Хотя и то, что у них есть, тоже неплохо по сравнению с немцами.

— И по сравнению с реальностью, надо отметить. — Антонов был весьма доволен увиденным им на полигоне. Самоходки и танки, довольно быстро спроектированные и сделанные, выглядели неплохо. ИСУ-152, действовавшие совместно с ИС-2 (здесь ставшим ИС-1) и модернизированными Т-34, реально не имели противников на поле боя. Конечно, при встрече с «Тигром» были возможны проблемы, но сколько их будет, этих «Тигров»? Да и когда еще…

— Это да. — Кормильцев согласно кивнул. — Так что скоро мы фашистам врежем так, что только клочья лететь будут.

Особая армия еще осенью стала включать в себя не только две бригады из будущего. К ней добавилось несколько дивизий, пара бригад и дивизионов. И все эти части были чуть ли не единственными, куда поступало новое вооружение. Поскольку его было пока еще очень мало. В основном промышленность выпускала проверенную технику. С небольшими модернизациями, куда уж без этого. Исключения составляли разве что судаевские пистолеты-пулеметы, пулеметы Дегтярева и еще немногие образцы.

Основная проблема была с выпуском автотранспорта. Сохранение в целом состоянии огромного количества заводов было явно в плюс советской промышленности — грузовики сходили с конвейеров, как пирожки. Но всего этого все равно было недостаточно, и, даже несмотря на американские поставки, их жутко не хватало на фронте. Хотя ситуация постепенно исправлялась — в том числе и благодаря большому количеству трофейного автотранспорта…

Антонов присел на скамейку. Мимо маршировали молодые солдатики.

«Эти точно из необстрелянных», — подумал майор, глядя на их лица. Вдруг его внимание привлекла небольшая группа девушек в белых халатах, громко спорящих о чем-то. Владимир прислушался.

— Да точно я тебе говорю, надо ей одной сейчас побыть. — Полная девушка подпрыгивала на месте так активно, словно пыталась взлететь.

— Ага, а она от горя на себя руки наложит. — Вторая говорившая, высокая светловолосая женщина, выглядела совершенно спокойной.

— Не наложит! — Еще одна из компании.

— Может, и нет, а может, и да!

Владимиру стало интересно. Встав со скамейки, он подошел к спорящим.

— Что за шум, а драки нет? — Его приближение осталось незамеченным.

— Ой! — Полная девушка мгновенно смолкла, с каким-то даже испугом глядя на майора.

В установившейся тишине лишь только светловолосая не растерялась:

— Товарищ майор, обсуждаем состояние своей подруги, старшего военфельдшера Лазиной. Часть из нас уверена, что надо ей сейчас побыть одной, часть — что наоборот, надо окружить максимальным вниманием.

— Чего с ней случилось? — У Антонова были смутные подозрения, но он решил все же проверить.

— Похоронка на ее брата пришла. А он у нее последний из семьи остался… то есть оставался. Вся остальная семья в Минске погибла. Так что теперь она одна из всей родни осталась.

— Ну и отчего спор? Сильно отреагировала?

— Да в том-то и дело, что нет. Спокойно так. Но как-то неправильно.

— Ладно. И где она сейчас? — Владимиру вдруг захотелось увидеть тихо страдающую девушку.

— В третьей казарме, товарищ майор.

— Хорошо. Я с ней поговорю. Как ее зовут-то?

— Настя… в смысле Анастасия. — Голос светловолосой дрогнул, несмотря на внешнее спокойствие, она нервничала.

— Молодцы, что беспокоитесь о коллеге. — Антонов улыбнулся и добавил: — Нечего на холоде стоять, идите вон чаю в столовой попейте.

— Есть, товарищ майор!

Пройдя до казармы, Владимир остановился. Что он ей скажет? Что вообще можно сказать человеку, только что потерявшему последнего близкого? Постучав, Антонов зашел внутрь.

И почти сразу увидел ее. Красивая невысокая черноволосая девушка с зелеными глазами неподвижно сидела на стуле и смотрела в окно. На появление офицера она не обратила никакого внимания.

Ничего не говоря, Владимир подошел, прихватив по дороге еще один стул. Поставил рядом и сел. Некоторое время просто молчал.

— Ее звали Галя. Нас познакомила жена моего друга. То есть тогда она еще не была его женой, просто они тогда встречались, и у меня с ней были дружеские отношения. Вот она и познакомила меня с Галей. И представляешь, после первой встречи мы не могли встретиться почти три месяца. Так, переписывались иногда. Галя была учителем. Так всегда волновалась за своих неучей. — Впервые начав об этом говорить, Владимир уже не мог остановиться:

— Я помню, как жутко удивился, когда она, так сильно переживая, впервые рассказывала мне о том, как мало эти дети еще знают. И мне так нравилось смотреть на нее в такие моменты. Ей хотелось сделать мир лучше. Хотя бы на чуть-чуть. — Владимир грустно улыбнулся. — Ей казалось, что все просто отлично, что вот она, белая полоса. Что с каждым годом будет только лучше и лучше. И когда я смотрел на нее, я тоже в это верил.

Она могла радоваться каким-то совершенно обычным вещам. Могла час смотреть на спящего котенка. Или на голубей. А как она стеснялась, когда я позвал ее в ресторан! А потом, какое-то время спустя, я вдруг понял, что не могу без нее жить. И сделал ей предложение. Пятнадцатого июня. И когда она сказала «да», я был счастливее всех на свете. Мне казалось, что я могу сделать все, что угодно — свернуть горы, достать Луну с неба. А потом… потом я ее потерял. Двадцать первого июня. Для меня эта война началась несколько раньше, чем для большинства. — В глазах майора стояли слезы.