— Сколько у нас времени, командир? — Воронин был как всегда спокоен.

— Не знаю. Но вряд ли много. Крыса наверняка сливает сейчас уже информацию, что мы где-то здесь. Так что скоро здесь все будет кишеть немчурой. Ладно, парни, за работу.

Неожиданно разговор прервал тихий звук крадущегося над рощей вертолета.

— Б…!!! Что за х..!!! Пи…ы!!! Мудозвонье!!! Е…ть их во все щели! — сказал майор и грязно выругался.

— Командир, ты же отменил «вертушку»? — Береза был удивлен.

Неожиданная догадка молнией сверкнула в голове Антонова.

— Радист! Радист, сука! Это он! Ублюдок! Береза, сигналки!

— Но нас же попалят фрицы?

— Наплевать. Если мы не предупредим летунов — им амбец. Живо!

— Готово, командир. — Береза успел в последний момент.

Две сигнальные ракеты красного цвета едва не попали в вертолет. Пилот удивленно посмотрел вниз. Все правильно поняв по выразительным подпрыгиваниям и размахиванию руками, пилот отвернул.

— Слава яйцам. Теперь займемся эсэсовцем.

Пару часов спустя кинувшиеся в погоню за советскими диверсантами немцы вдруг обнаружили, что никто не знает, где именно находится штурмбаннфюрер Вильгельм Гилле. Активные поиски уже своего командира ни к чему не привели. Тот словно испарился.

В это время группа Антонова была уже в двадцати пяти километрах южнее, еще сильнее углубившись в немецкие (или, правильнее сказать, румынские) тылы. И как раз к моменту активизации немцами поисков своего начальства майор начал допрос объекта усилий эсэсовцев.

Тот сначала строил из себя эдакого арийского героя, но всего несколько минут спустя уже пел как соловей.

Ситуация становилась хреновей с каждой секундой. Две группы было уже захвачено, одна уничтожена. Насчет судьбы еще одной — и, судя по всему, именно группы Лисова — эсэсовец не знал.

В общем, ничего радостного. Единственным плюсом было то, что вертолет должен был прилететь только лишь за группой Антонова. И он фашистам не достался.

Что же касается пленных, то их должны были доставить аж в Бухарест. Единственный шанс на перехват — это первичный пункт остановки, городок Бакау, откуда они будут отправлены самолетом.

А до этого самого Бакау было больше пятидесяти километров. И времени — в обрез. Воткнув нож в сердце того, что осталось от эсэсовца, Антонов дал команду на выдвижение.

— Так, парни. Нам нужен грузовик. Этот уже засвечен по самое не могу. Давайте в темпе.

Им повезло. Менее чем через двадцать минут они захватили целый бронетранспортер.

И снова безумная гонка. Единственное, что им помогло в ней не проиграть, — это форма эсэсовца. Вид переодевшегося в нее Лебедя, выбранного как наиболее подходившего по комплекции, позволил им несколько раз проскочить патрули даже без проверок.

Понимая, что долго им везти не может, Антонов приказал остановиться. Спрятав БТР в придорожных кустах, группа двинулась дальше.

Вид, открывшийся на городок, особенно не впечатлял. Хотя что можно было рассмотреть в предрассветной тьме?

Проникая в город, группа Антонова сильно рисковала. Очень сильно. Немцы наверняка уже знают о пропаже штурмбаннфюрера. И наверняка догадываются, что маршрут доставки пленных уже не является секретом для русских диверсантов.

А значит, фрицы будут их ждать.

Но, несмотря на все это, Антонову было не страшно. По сравнению с Крымом в семнадцатом все было не так уж и плохо. Неприятно, но не особенно смертельно. Главное — действовать быстро. Быстрее, чем они успеют понять, что происходит.

Взяв в ножи один из патрулей и быстренько допросив оставленного в живых немца, группа узнала, в каком именно здании находится немецкая тюрьма.

Аккуратно передвигаясь и избегая необычно многочисленных патрулей, группа Антонова достигла нужной точки. При первом же взгляде на тюрьму сразу стало ясно, что одной группой здесь не обойтись.

Быстро приняв решение, майор приказал отходить.

Полчаса спустя, на очередном совещании, Антонов выдвинул единственно возможный план:

— Тюрьму брать нереально. В принципе. Даже если ее возьмем, отхода не получится. Остается один путь — самолет. Я полагаю, что немцы это тоже понимают и наверняка усилят охрану до максимума. Но другого шанса у нас не будет. В Бухаресте нам ребят уже не достать. — Антонов обвел взглядом верную команду. — Это будет трудно, парни, очень трудно. Но мы справимся. Однако времени у нас почти не осталось, а до аэродрома — несколько километров. В общем, нас ждет еще один марш-бросок. Дома отлежимся. Вперед!

Майор Лисов еще перед заданием чувствовал, что что-то не так. И оказался прав. В засаду его группа не попала по случайному стечению обстоятельств когда они приближались к точке эвакуации, у сержанта Голодько развязался шнурок. И пока команда терпеливо его дожидалась, в полусотне метров от них парочка немцев решила сменить позицию. И была замечена. Лисов довольно быстро пришел к тем же выводам, что и Антонов. И принял похожие решения. В общем, еще у одного эсэсовца день выдался исключительно неудачным.

К Бакау группа Лисова подошла на полтора часа раньше антоновской. Но, в отличие от Владимира, Ильич даже не подумал об атаке тюрьмы, заранее предвидя невозможность отхода. А вот вариант с захватом самолета показался ему весьма перспективным.

Немцы со всем их «орднунгом» такой наглости наверняка не ожидали.

«Вот от этого и будем плясать». — Мысль командира была сразу же доведена до остальной части команды.

Некоторое время спустя группа уже занимала позиции неподалеку от аэродрома, готовясь к томительному ожиданию боя.

Неожиданно, когда до рассвета оставалось уже совсем чуть-чуть, майор услышал рядом в кустах звук, тихий настолько, что его можно было бы принять за шевеление ветки от ветра. Лисов среагировал моментально, прицелившись в ту сторону. К его удивлению, из кустов выглянул Антонов.

— Не ожидал меня здесь увидеть, а, Ильич? — Тихий шепот Владимира заставил Лисова поверить, что это не глюк.

— А я думал, тебя повязали.

— Ага, счас. А вот группы Хотиненко и Никтоева — да. А группу Торенаева — кончили.

— Суки, — констатировал Лисов абсолютно спокойным тоном. — Ладно, какой план?

— Это, Вова, ты мне скажи. Я предлагаю атаковать самолет, когда пленных будут уже вести по полю.

— Согласен. Только добавим следующее…

Гауптшарфюрер Рихард фон Кляйн был напряжен. Всю ночь он не спал, каждую секунду ожидая нападения этих сумасшедших русских. Но теперь, когда этого так и не произошло, он слегка расслабился. Осталось лишь довести пленных до аэродрома, и все.

Колонна выдвинулась на рассвете. Вскоре она достигла взлетного поля. Рихард облегченно вздохнул. Теперь уже все. Спустившись из «бэтээра» на землю, он с улыбкой наблюдал, как связанных русских пинками гнали к самолетам. Эта улыбка так и осталась на его лице. Взрыв, раздавшийся неподалеку, оторвал его голову и зашвырнул в кусты. Румынский рядовой, нашедший ее через несколько часов, едва не упал в обморок.