Нарисованный проводник тем временем уже перебрался на другой берег. Он скользнул на боковую лестницу и оказался внизу, под мостом. Бруно и Женька устремились за ним по ступеням.

Под каменной аркой моста было темно и безлюдно. Прохладный речной ветер гонял обрывки газет. Вдоль кромки воды, шелестя полиэтиленовыми чехлами, дремали торговые палатки. Сразу за ними начинался травяной откос, поросший кое-где темным кустарником. Над откосом поднималась городская стена.

– Вот он, проныра! – сказал Бруно над Женькиным ухом.

Страпелбел приплясывал на устое моста. Потом вдруг вытянулся стрункой и, словно с высокого утеса, нырнул в темную листву кустарника.

– Куда это он? – испугавшись, что потеряет проводника, Женька полезла следом, в заросли. Их пахучие ветви сердито вцепились в нее шипами и даже попытались насыпать за пазуху горсть жуков.

– Кажется, я знаю, куда… – донеслось сзади, но Женьке было не до того. Она пыталась не пустить настырных насекомых в личное пространство.

Как оказалось, Бруно действительно знал. Когда Женя наконец вырвалась на свободу, он ждал ее с другой стороны кустов. Судя по довольному виду, ему не пришлось иметь дела с жуками и шипами.

– Тут тропинка. Просто ее за кустами не видно, – радостно объяснил итальянец. – Она ведет в Большую Клоаку.

Женька поморщилась.

– В канализацию, что ли?

– Ну да! Самую древнюю в мире. Ее построил один этрусский царь две с половиной тысячи лет назад. А может, все три – никто точно не знает.

По мнению Женьки, канализация даже через три тысячи лет оставалась канализацией. Поэтому полукруглое отверстие в городской стене рядом с мостом не вызвало энтузиазма. Впрочем, стоило признать, выглядело это место романтично. Узкая тропинка тонула в серебристой траве, уводя в темноту таинственного тоннеля. Из него доносилось далекое журчание воды и запах влажной листвы. Никаких других ароматов Женя не почувствовала.

– Может, нам не сюда? – она поискала взглядом Страпелбела.

Тот ждал ее на кладке из травертина. Так назывался пористый белый камень, которым были облицованы опоры моста и другие древние сооружения Рима. Белый человек склонил голову набок и поднял руку, совершенно точно указав на Большую клоаку.

– Ею пользуются? – обреченно спросила Женя.

– Не знаю. Вроде, частично. Кое-что из городских отходов сливают.

– Даже не буду уточнять, что именно, – она взглянула на Бруно. – Спасибо тебе за компанию. Я пойду. – Женьке совсем не хотелось оставаться одной, но ждать, что итальянец вместе с ней полезет в канализацию, было просто глупо. Странно, как он вообще до сих пор ее не бросил.

– Ладно, – Бруно неловко улыбнулся. – Иди.

Словно расценив слова итальянца как команду, Страпелбел шагнул к отверстию и, подобно тени, перетек в мрачный тоннель Клоаки. Сначала за каменным краем исчезли нарисованные ноги, потом туловище, плечи… В последний момент человечек сорвал с головы котелок и помахал им Жене. Ей тоже было пора трогаться с места.

– Ладно, пойду, – эхом откликнулась она.

Стоило немного углубиться в Клоаку, как появился запах. Зловоние испускала узкая канавка, идущая по полу вдоль одной из стен каменного тоннеля. По дну канавки весело бежал мутный поток, от которого Женька старалась держаться подальше. К счастью, это было не трудно. Сводчатый коридор, сложенный из покрытого жирной плесенью травертина, оказался просторным. Метра два в ширину и, наверное, столько же в высоту.

Белого человека видно не было. Похоже, Страпелбел решил, что в коридоре, где нет ни одного ответвления, можно справиться и без его помощи. Жалко. Женька сейчас не отказалась бы даже от компании молчаливого граффити.

Внезапно ее нагнал звук шагов за спиной.

– Бруно? – Женька не поверила своим глазам, когда перед ней появился итальянец. – Ты чего?

– Соскучился. Подумал, что это чистое свинство отпускать тебя одну. Короче, я с тобой. Не против?

– Нет! – вырвалось у Женки. – В смысле, иди, конечно, раз тебе так хочется.

– Тогда давай руку, – его глаза, перечеркнутые вертикальными зрачками, полыхнули золотом.

– Зачем?

– Затем, что это древняя канализация. Здесь запросто можно в дыру провалиться. Страховочной веревки у нас нет, поэтому держись за меня. Я не полиморф – человеческими конечностями не питаюсь.

После этих слов не протянуть руки было просто глупо. Женька неожиданно поймала себя на попытке сравнить итальянца с Тимкой. Тимофею никогда бы не пришло в голову, взять ее за руку в темном тоннеле. И, пожалуй, признаться, что она ему нравится – тоже. О комплиментах, вроде, «ты похожа на фею цветов» говорить вообще не приходилось. Вот дурой назвать – это запросто.

А если бы Тимки не было? Никогда не существовало? Согласилась бы она встречаться с Бруно?

Женьке стало стыдно. Так стыдно, что пришлось выдернуть руку.

– Уж как-нибудь сама справлюсь! – пробормотала она, пряча глаза.

– Сама так сама. Только давай ты мне все-таки расскажешь, зачем тебе «Уста Истины»? И почему камеры засекли тебя на местах всех катастроф? Мне кажется, это будет честно. Я должен знать, ради чего лезу в эту дыру.

Первым Женькиным порывом было огрызнуться: ну и не лезь, никто тебя не тащит! Но ей страшно не хотелось снова оставаться в одиночестве. Да и красавец Бруно был не худшей компанией под землей. Поэтому, поколебавшись с минуту, она все ему рассказала. И про болезнь Тимки, и про послание на флэшке, и про Ларса с его дружками.

– То есть тебя подставили?

– Наверное, не меня, а Морока, но это не важно. Судя по истории с крысами, пятая раса хорошо управляется с электроникой. Аналитики отца считают, что Ларс с компанией может входить в интернет без помощи компьютеров.

– Сильно, – хмыкнул Бруно. – Я бы от таких способностей не отказался. Прикрыл глаза и сидишь себе в na_kraiu.

– На краю? Что это значит?

– Ну, сайт такой. Для наших. Там у каждой фратрии свой раздел. Кого угодно найти можно, новости Края почитать. Ты разве не в курсе?

– Это так странно? Я еще месяц назад была не в курсе, что умею прыгать на полсотни метров в длину! – мрачно напомнила Женя.

Коридор неожиданно сделал крутой поворот и привел спутников в искусственный грот. Женьке показалось, что это слово как нельзя лучше подходит круглой комнате с бассейном вместо пола. Густая, словно подсолнечное масло, зеленая вода слабо светилась. Как будто в ее глубине была запрятана неоновая лампа. Из-за этого света на низких сводах подземного грота покачивались леденцовые разводы цвета бутылочного стекла. Кое-где на стенах мерцали желтоватые наросты. Похожие образуются из кристалликов льда в морозильной камере.

С первого взгляда стало понятно – дальше ходу нет. Отверстие, ведущее из круглой комнаты, прикрывала заросшая слизью железная решетка. За ней поблескивала поверхность воды. Даже если удастся сломать преграду, придется плыть.