— Сейчас — нет, — серьезно ответил Андрей. — Но если мы с вами пройдем через то, через что пришлось пройти нам с Иллис, — может быть. Не знаю, не уверен, но может быть… — он замолчал. Профессор так же некоторое время молча шел рядом с ним. Потом вздохнул и внезапно произнес:

— Прости, Найденыш, я… понял.

На этом день вопросов и ответов закончился. Когда Андрей, выйдя из колонны, пропускал ее мимо себя, дожидаясь, когда рядом с ним окажется то место в колонне, которое было ему назначено старшим при выходе из поселения, каждый проходящий мимо него конвойный кивал ему или заговорщически улыбался. Ну, еще бы, их парень, такой же бродник, как и они (а, вернее, даже послабее), сумел развести «внешников» на бабки и настоять на своем. Это совершенно точно заслуживало уважения…

Вечером, когда Андрей уже устраивался на ночлег, к нему снова подошел тот самый бродник, который интересовался, насколько Астрая горяча в постели.

— Найденыш, ты это, не обижайся, лады? Я ж ничего такого, просто интересно, — затянул он извиняющимся тоном. — Я ж артисток только на сцене видел, да и вообще, сам знаешь, сколько здесь, в Коме, посещение борделя стоит. А я на это дело слаб. Дома-то еще тем ходоком был, а сюда попал — и мучаюсь, — пригорюнившись, закончил он.

— Ну и зачем ты мне это рассказываешь? Чтоб я тебе посочувствовал? — язвительно поинтересовался Андрей. Бродник замахал руками:

— Да что ты, бог с тобой! Просто… ну… я это… не хочу, чтоб ты обиду затаил.

— Да нет у меня на тебя никакой обиды, — устало отозвался землянин, — иди уж, ходок…

— Ага, ага, — мелко закивал головой мужик, вскакивая на ноги, — ты это, если что надо — подходи. У меня кое-что полезное есть. Энергозаряды там, пайки, салфетки для обтирания, картриджи для аптечек. Я тебе задешево все продам. С большой скидкой.

Андрей махнул рукой. Вот ведь привязался. Мужик, похоже, был из «коробейников». Встречались такие среди «мулов». Помимо переноски груза они еще и приторговывали всякой мелочью. Но чаще всего к их услугам обращались во время длительных переходов. Их же караван, учитывая присутствие «внешников», не привычных к Кому, скорее всего, будет двигаться от поселения к поселению не особенно длинными переходами. Так что мужику успешная торговля не слишком светила. Впрочем, кто в Коме может быть уверен в том, что знает, каким будет его завтрашний день? С этими мыслями Андрей и уснул.

— Ну-с, что там у нас получилось? — заинтересованно потирая руки, произнес профессор. Андрей, закончивший отстегивать от себя датчики, упруго спрыгнул с ложа и подскочил к Сешиксассу, заглядывая ему через плечо. Тот недовольно покосился на бродника, но ничего не сказал. В конце концов, именно его, Андрея тестировали на природную чувствительность к хасса, так что он имел полное право увидеть свои результаты в числе первых.

— И что?

— Не торопитесь, молодой человек, — хмыкнул профессор, — все, что мы делали до сих пор, — всего лишь подготовка. Теперь же мы приступаем к самому главному.

— К чему это?

— К интерпретации полученных результатов, — наставительно воздев указательный палец, произнес профессор. Андрей хмыкнул. Ну да, конечно… Но Сешиксасс уже отвлекся.

— Так-так-так, — бормотал он, — интересный пичок, очень интересный… а эта хорда откуда взялась? Да… любопытно. А это что у нас? Это уж вообще ни на что не похоже.

Понять хоть что-нибудь из всего этого бормотания Андрею было не дано, поэтому он попытался максимально умерить свое нетерпение и дождаться более внятных выводов…

До Эсслельбурга, поселения на десятом горизонте Кома, они добрались через три с половиной сауса после выхода из Самиельбурга. За это время Андрей заработал лишние одиннадцать сотен. Мог бы и больше, но маршрут был проложен так, что они передвигались между поселениями короткими бросками длительностью в четыре-пять ски, а профессору Сешиксассу становилось скучно только на переходах, причем где-то на вторые ски после выхода из поселения. И Андрей, по мнению профессора, оказался лучшим способом эту скуку рассеять. Сам землянин, кстати, так и не понял, почему. Среди бродников встречались рассказчики куда лучше него, да и о Коме, о котором профессор расспрашивал Андрея чаще всего, они знали куда больше землянина. Он-то большую часть информации почерпнул из справочников и разговоров с другими бродниками, ибо личный опыт Андрея ограничивался лишь его коротким путешествием с одиннадцатого на первый горизонт и самим первым горизонтом. Причем очень небольшой его частью — только окрестностями Клоссерга, потому что он не рисковал удаляться от поселения на расстояние далее сауса-полутора. О самой же Земле профессор поспрашивал всего пару ски, а затем потерял к родной планете своего собеседника всякий интерес. Да и не мудрено. С высоты той цивилизации, которую представлял профессор, Земля была глухой и отсталой окраиной. Да и, к тому же, доступа к ней, вследствие провала портальной экспедиции, не имелось и не предвиделось: по словам профессора, который судил по тому, что запомнил и пересказал ему Андрей, откат от схлопывания портала должен был заблокировать любую возможность его нового пробития, как минимум, на урм. А может, и на десятки урмов. Во всяком случае, в том же самом месте… Так что, чем вызвано такое внимание профессора Сешиксасса к его скромной персоне, Андрей понять не мог. Но этим вопросом землянин особенно и не заморачивался. Зачем, если и так все устраивает? И ему веселей идти, и денежки капают.

В поселениях же профессор Андрея практически не беспокоил, поэтому землянин отсыпался и осматривался. До этого каравана он успел побывать всего в четырех поселениях Кома — Самиельбурге, Клоссерге и еще в паре ближайших к последнему и так же расположенных на первом горизонте, до которых он добирался, когда пару раз нанимался «мулом» в торговые караваны. Не столько, даже, чтобы подзаработать, это было смешно — в караванах, следующих по первому горизонту, деньги платили смешные, — сколько чтобы повидать, так сказать, мир. В обоих этих поселениях он прожил по саусу и более, в основном из-за того, что ждал караваны, с которыми можно было добраться обратно в Клоссерг. Потому как сами поселения у него особого интереса не вызвали. Они оказались практически клонами Клоссерга, поэтому он и решил вернуться. В Клоссерге он уже как-то прижился, изучил округу и приблизительно знал, где, на чем и сколько можно заработать, а в новых поселениях пришлось бы начинать все с нуля… Так что нынешнее путешествие вышло довольно познавательным. Ну, еще бы — семь новых поселений! Причем, как заметил Андрей, чем глубже в Коме располагалось поселение, тем оно было богаче и более развитым. Например, в Эсслельбурге имелось даже несколько высокотехнологичных медицинских центров, в каждом из которых находился полный комплект аппаратуры для тестирования на определение природной чувствительности к хасса. Хотя зачем они здесь, на десятом горизонте, на котором «нулевик» был очень большой редкостью, ибо даже в «мулы», как правило, нанимали людей уже владеющих хасса, а среди бродников существенная часть была «чистокожими», потому что бродники с третьим узором тут выступали в качестве «мяса», — Андрею было непонятно. Впрочем, возможно аппаратура, используемая при тестировании, входила в комплект неких лечебных комплексов, и ее основное предназначение заключалось отнюдь не в тестировании.