Время для нас грозное, тяжелое. Бесчисленные народы России рвутся к свету, к культуре. Среди всех только великорусская интеллигенция, придавленная, разреженная искусственно вытесняется с пути национального творчества… Молодое поколение варваризуется и в России, и в зарубежье. Для него подчас, кажется, не под силу поднять культурную ношу отцов. Но надо не только поднять ее, но и нести дальше и выше, чем умели отцы. Ибо голос времени звучит неумолимо: «Всякое промедление – смерти подобно», как говаривал Петр Великий. Наши творческие силы еще не иссякли. Мы верим в наше призвание, не миримся с мыслью о гибели. Нам нужна лишь школа аскезы – культурной, творческой аскезы, без которой не создаются ни духовные, ни материальные ценности культуры.

Последние слова к христианам, к православным. Нельзя, разумеется, подчинить путь веры путям национальной жизни. Нет ничего грустнее утилитарно-политического отношения к христианству. Но в православии дано нам религиозное освящение нации. Церковь благословляет наше национальное делание, при условии просветленности его Светом Христовым.

Но мы должны преодолеть в себе две слабости, которые до сих пор обеспложивают творческие силы христианской интеллигенции. Во-первых, мы должны отрешиться от привычной сращенности православия с политическими, культурными, бытовыми формами старого времени. Не считать идеалом православия реставрацию старины и найти в нем источник свободы для творческого отбора в старых сокровищах, для творческого созидания новой жизни. Вторая – в известной степени, противоположная слабость – это индивидуализм личного религиозного пути. Для отрешенного, погруженного в собственный мир строя души не возникает и проблем национальной культуры, да и культуры вообще. Как первая школа духовной жизни, эта замкнутость души может быть законной, необходимой. Как традиция, как стиль целого поколения – это уже некое уродство, становящееся национальной пассивностью. В обстановке русской трагедии, в наш грозный исторический час, это направление (как направление) свидетельствует просто о недоразвитии христианской совести.

Если мы в эмиграции – и поскольку наши братья в России – преодолеем в себе эти слабости, эти болезни роста, то главное дело русского национального возрождения уже сделано. Ибо жизненность и крепость русского религиозного возрождения русской церкви не подлежит сомнению. В ней, в русской церкви, дано живое средоточие нашей национальной работы, источник вдохновляющих ее сил. Но нужно помнить, что для этой работы необходима сложная, опосредственная трансмиссия этих духовных сил, что в деле национального возрождения участвуют: церковь, культура, государство. И здесь я останавливался преимущественно на втором члене, наиболее угрожаемом и наиболее сложном, связующем действие сил духовных с механизмом социальных необходимостей.

На вопрос, поставленный в заглавии настоящей статьи: «Будет ли существовать Россия?», я не могу ответить простым успокоительным: «будет»! Я отвечаю: «Это зависит от нас. Буди! Буди!»

«Руль» (Берлин, 1920–1931) – ежедневная газета. Название газеты набиралось тем же шрифтом, рисунок которого придумал для петербургской «Речи» художник Л.С. Бакст. В отличие от левоцентристских «Последних новостей» газета «Руль» была органом правых кадетов. Воинствующий антибольшевизм отчасти обусловил то, что даже проницательный Изгоев надеялся на пересмотр фашистских политических принципов (хотя и не ошибся в другом предсказании – «нового коммунистического взрыва» после Второй мировой войны). Потребовалось еще некоторое время, чтобы развеять свойственную правым кадетам надежду использовать фашизм как антикоммунистическую силу.

Для социолога Италия становится положительно самым интересным государством начала XX века. Особенно с тех пор, как выделение «города Ватикана» в независимую державу поставило конкретно, в образах, основной вопрос нынешней европейской цивилизации, воистину, ее Сфинксову загадку: разгадай или я тебя пожру!

Цивилизация, несомненно всемирная и всечеловеческая по своим принципам, столкнулась с национально-государственной идеей, вне которой, как достаточно ярко показал пример России, современные народы не могут жить человеческой жизнью. Фашизм – не наш государственный идеал. Но только заведомая недобросовестность или чудовищная слепота могут отрицать, что Муссолини спас Италию от гибели, от судьбы, уготованной III Интернационалом России, что фашизм в социально-политическом отношении возродил Италию. И при этом Муссолини в сравнении с Лениным и Сталиным применил едва стотысячную долю террора, пролил едва миллионную часть крови. Деятели II Интернационала, устраивающие пышные митинги протеста против итальянского и австрийского фашизма и молчаливо покрывающие русские ужасы, осуждают себя уже одной этой явной недобросовестностью. С их мнениями о фашизме не очень-то приходится считаться.

Но несомненно, что фашизм таит в себе огромную смертельную опасность для современной цивилизации. Объявляя национально-государственный эгоизм верховным принципом, руководящим жизнью и деятельностью людей, он освящает внутри страны порабощение человека, а вовне грозит миру новой эрой истребительных войн. Всякая же новая война в Европе приведет несомненно к новому коммунистическому взрыву на пространстве, гораздо более обширном, чем коммунизм производит свою разрушительную работу ныне, после первой мировой войны.

Но есть признаки, что в той же Италии сам фашизм начинает чувствовать недостаточность своих нынешних позиций, понимать, что какие-то неустранимые человеческие потребности либо оставлены им без внимания, либо насильственно подавлены. Эти признаки намечающегося пересмотра фашистской идеологии пока еще незначительны, но им нельзя отказать в характерности.

Итальянский фашизм, как известно, уничтожил парламент, оставив однако палату депутатов. Профессиональные союзы намечают явно по указке фашистской партии кандидатов. Фашистский партийный центр из этих кандидатов составляет по своему усмотрению список, и населению предоставлено только право подать голос за или против всего списка. Конечно, это – не выборы, а пустая комедия и такой парламент никому и ни для чего не нужен. Ни один человек, знакомый с историей представительных учреждений, не станет в этом сомневаться.

Фашистский парламент заседает уже несколько месяцев. И вот теперь фашистская печать, как известно подчиненная строжайшей партийной цензуре, взывает к депутатам, чтобы они не ограничивались только повторением слова «Duce», а и высказывали в пределах общей партийной линии свои взгляды, дозволяли себе критику. Газеты призывают к «обсуждению свободному, откровенному, объективному, разумному, т. е. фашистскому».

Наперед можно сказать, что эти призывы желательного результата не дадут. Парламент Муссолини ни в коем случае не будет выше парламента 3-ей Империи во Франции. Парламент имеет смысл, когда правители понимают, что общественная жизнь не может идти без противоречий и столкновений, но чувствуют в себе разум и силы дать свободное проявление этим противоречиям, в уверенности, что в решительную минуту они правильно учтут настроение страны и выразят его в действии.