Он подходит ближе, его ноги вязнут в грязи. Он тихо склоняется, чтобы услышать ее дыхание. Неподвижное тело издает слабый хрип, сдавленный и сиплый.

Она жива.

Она жива, несмотря на свое стремление исчезнуть, несмотря на влажную духоту, несмотря на гибельность этого зловещего места. Она жива, хотя сама этого не осознает, затерявшись в кошмарах и тайно желая остаться в них навсегда. Человек в маске протягивает руку к ее лицу. Когда он касается щеки наркоманки, покрытой узором из тонких прядей, он слышит шепот:

— Помоги мне.

Он отшатывается. Ему почудилась эта просьба о помощи? Последнее время у него кружится голова от воспоминаний. Они смешиваются с реальной жизнью и запросто могли навеять ему этот голос. Девочка еле-еле приподнимает голову, едва заметно, хотя это движение явно стоит ей больших усилий. Облачко белой пены висит у края потрескавшихся губ, единственный глаз, выглядывающий из-под волос, задернут туманом. Она произносит снова:

— Помоги мне.

Человек в маске больше не размышляет. Он просовывает под спину девушки, одну за другой, обе ладони и берется за ее невесомое тело. Когда он отрывает ее от ступенек, на которых она пролежала несколько часов, девочка слабо стонет, но не оказывает ни малейшего сопротивления. Он ощущает под пальцами липкую от испарины, холодную плоть. Он чувствует прогорклый запах пота и грязи. Ему кажется, что он несет труп к могиле. Человек трясет головой, чтобы отогнать эту мысль. Теперь, когда он взял ее на руки, он поможет ей. Он займется ею.

Он не причинит ей зла. Как и она ему. Они оба прокляты.

Преодолев, ступень за ступенью, расстояние до своей квартиры, он чертыхается про себя. Какой дурак! Он приказал себе прекратить все размышления, и поэтому даже забыл достать из кармана ключ перед тем, как поднять ее с пола. Придется опустить ее обратно.

Он находит уголок почище, слева от двери. Он усаживает туда девочку, стараясь прислонить спиной к стене. Затем, дрожа, щупает свою одежду, чтобы найти ключ и открыть квартиру.

Острей, чем обычно, он ощущает нищету своей обстановки. У него нет кровати. Нет даже матраса, на который можно было бы положить измученное тело умирающей соседки. На полу, рядом со стулом, валяется только посеревшая влажная циновка.

Он бросает взгляд на свою подопечную, которая, не в силах поднять голову, свесила ее набок. Ее выражение лица может на первый взгляд показаться насмешливым. Но он понимает, что это не насмешка, а отчаяние.

Он тянет ее за руку, тащит в квартиру и усаживает на стул, затем запирает за собой дверь.

Он смотрит на мокрую с головы до ног девочку, безвольно и угловато обвисшую на сиденье. Человек говорит себе, что он должен вдохнуть жизнь в это бледное и холодное тело, должен наполнить его теплом. Вернуть ему человеческий облик. Он пытается вспомнить, что делала женщина с красными ногтями, чтобы избавить его от вкуса крови во рту, чтобы облегчить страдания его тела.

Она вымыла его в большом количестве воды. Человек в маске бросается к плитке у окна, берет самую большую кастрюлю, идет за ширму, чтобы наполнить ее водой и поставить греться. Заметив сумку, принесенную Пхра Джаем и лежащую под окном, он вспоминает о травах, которые монах, наверное, в нее положил. За прошедшую жизнь человек в маске понял, что травы восстанавливают утраченные силы. Монах часто кладет их в сумку с продуктами, чтобы помочь своему подопечному расслабиться. Человек запускает пальцы в пакетик и бросает горсть шуршащих лепестков в воду. Потом добавляет несколько листочков мяты в память о женщине под зонтиком.

Так, что дальше?

Человек оборачивается к девочке, чье тело поникло на стуле. Лужица воды стекает с грязного рукава на прогнившие половицы. Человеку в маске приходится признать очевидное. Ему необходимо ее раздеть. Освободить от тряпок ее тело и вымыть его.

Он колеблется. Он еще никогда не прикасался к голой женщине. Сама мысль об этом пугает его. А вдруг она очнется? А вдруг начнет кричать и звать на помощь?

Он выпрямляется, обходит вокруг пластикового стула и становится на колени перед куклой с голубоватой кожей. Слегка наклонив голову, он убеждается в том, что глаза девочки широко открыты, расширенные зрачки уставились в пустоту, которая заволокла туманом ее разум. Как и несколькими минутами раньше, на лестнице, он осторожно касается ладонью ее руки.

Девочка не шевелится. Лишь тихий хрип срывается с ее бледных губ.

— Мне надо снять с тебя одежду… — говорит он как можно более мягко. — Чтобы вылечить тебя.

Она неподвижна и ничего не отвечает. Человек в маске вздыхает.

— Ты поняла, что я сказал? Я раздену тебя и буду лечить, — повторяет он более решительно.

На этот раз девочка делает неуловимое движение головой, напоминающее кивок.

— Очень хорошо. Давай начнем, — говорит он ободряюще.

Он обхватывает ее рукой и ведет за ширму. Он чувствует, как ее грудь касается его бока, и мягкий жар охватывает его. Вот уже долгие годы его тело не прижималось к телу другого человека. И это неожиданное объятие вызывает слезы у него на глазах. Потрясенный, он сажает наркоманку у раковины и делает глубокий вздох.

— Это просто ребенок, — бормочет он, глядя на нее, застывшую в той позе, которую он ей придал.

Ей действительно очень плохо.

Человек начинает дрожащими пальцами расстегивать пуговицы на ее рубашке, прислушиваясь к бульканью воды за спиной. Он распахивает ее кофту и жмурится. Чувствует, как маска давит ему на лицо, впивается в скулы. Маска прилипла к коже из-за дождя и заставляет его испытывать такие мучения, что он в конце концов решается открыть глаза. Его взгляд падает на тело девочки: черные длинные полосы покрывают ее впалый живот и грудную клетку, ребра которой туго обтянуты кожей. Ее пупок исчез под слоем грязи. Синяки разных размеров, голубые неодинаковые пятна, усеивают ее груди, два маленьких высохших подгнивших личи.

Человек в маске смотрит в глаза девочки, словно отец, который бросает дочери молчаливый упрек. Девочка не мигает. Она много дней назад позабыла о своем теле. И у нее явно нет сил думать о нем вновь.

Сняв с нее кофту, человек видит ее руки. Они сплошь покрыты фиолетовыми припухлостями, они так истерзаны, что уже не кажутся частями человеческого тела. Ее загубленные вены и артерии сделались похожими на вулканы, сочащиеся желтоватой влагой.

— Господи! Что же ты с собой сделала?

Человек стягивает с девочки брюки из джутовой ткани, которые рвутся от ветхости, обнажая тонкие, как стебли бамбука, ноги. Находящиеся в том же состоянии, что и руки. Она, несомненно, вонзала иглу буквально в каждую клеточку своего тела.

Человек в маске на миг застывает от невыносимого зрелища, но быстро приходит в себя. Оставив голую девочку за ширмой, он идет за кастрюлей и выливает кипящее содержимое в чан. Затем добавляет холодной воды, чтобы остудить настой. Сладкий запах цветов и мяты поднимается над бадьей, пар щекочет ему глаза.