– А что целых три дня делают с покойником? – Вопрос не давал этнографу покоя.

– Скорбят. Прощаются.

– Пожалуйста, поподробней!

– Сначала покойного обмывают. Потом родственники собираются. Священника зовут, чтоб литию прочел.

– Литию? – записал в блокнотик новое слово иностранец.

– Краткая заупокойная служба. В первый день мертвеца в гроб не кладут. На кровати лежит или на столе. Если покойник богатый, то священник неотлучно при нем. То литию снова послужит, то Псалтырь или Писание вслух почитает. А если человек поплоше помер, бабки-плакальщицы приходят.

– Но запах, запах? – не унимался этнограф.

– Окна пошире распахнуть, свечи зажечь – и не будет никакого запаха. На второй день перекладывают в гроб. Полагается туда бумажный венчик с изображением Христа поместить, а в руку покойного образок вложить. В тот же день перевозят в церковь. Там упокоившийся и ночует. Наутро после литургии отпевают, а потом – в последний путь.

– Я, пожалуй, задержусь здесь на три дня. Как мне повезло! Все в одном месте и подряд: свадьба, похороны… Еще бы покрестить кого, и можно считать экспедицию удавшейся!

– Хотите, вас покрестим?

В коридоре показался слуга. Подслеповатый генерал решил, что наконец-то идет Данила, и набросился на пришедшего с упреками:

– Что ж ты, братец, заснул?

Но это был не Данила. Немолодой опрятный мужчина щелкнул каблуками:

– Не розумем.

– Еще один иностранец! – всплеснул руками генерал. – Этот-то откуда?

Мужчина стал дергать дверь в комнату Шулявского, потом постучал. Не дождавшись, как и генерал с Роосом, никакого ответа, недоуменно пожал плечами.

– Ты, наверное, слуга Шулявского? – догадался генерал.

– Так, так, пан Шулявский, – согласился тот.

– И по-русски не понимаешь? – зачем-то уточнил Веригин.

– Так, – согласился слуга.

– "Так!" – заорал генерал, передразнивая иностранца. – Польша давно уже русская, а язык до сих пор не выучили! А еще братья-славяне, тьфу! Горцы и те по-нашему лопочут.

Веригин сложил ладошки и приложил к голове.

– Спит пан?

– Так! – согласился слуга.

– Он всегда долго спит? – Для этого вопроса генералу не удалось подобрать соответствующего жеста, и поляк посмотрел на генерала с тем же недоумением, с каким недавно разгядывал запертую дверь.

– Ключ есть? – Веригин достал воображаемый предмет из мундира и повернул им в воздухе.

Слуга отрицательно помотал головой. Потом также жестами показал, что ключ у хозяина. Тот закрыл дверь изнутри и лег спать.

– Ломай тогда! – Генерал изобразил разбег и удар в дверь.

Слуга энергично замотал головой.

– Не можно! Пан… – И показал, как хозяин будет грозить пальцем и топать ногами.

– Вот басурманин, ни черта не понимает! Ну, наконец-то!

По коридору спешил долгожданный Данила. В его руке Веригин, к своему удивлению, разглядел пистолет.

– Простите, ваше высокопревосходительство! Достал свежую сорочку из комода, вчера сам туды ее ложил, и ничего окромя одежды не было, а сегодня гляньте, что нашел.

– Это пистоль Тучина?

– Что вы? Отродясь у него оружия не было! И где взял, ума не приложу! Ой, горе мне, горе! Как их довезти до имения! Уже с пистолетом шастает, разбойник!

– Дай-ка! – Веригин протянул руку.

Данила с удовольствием отдал оружие.

– Лепаж? Ну-ка, ну-ка! Бьюсь об заклад, из той пары, что поляк князю подарил! Ничего не понимаю!

– Осмелюсь спросить, – уважительно, как и полагается, обратился к генералу Данила, – чего ваше высокопревосходительство не понимает?

– Вчера на моих глазах урядник положил оба пистолета в шкатулку. Тучин после того пошел спать. Спрашивается, когда он умудрился взять пистолет?

Веригин внимательно осмотрел оружие.

– Он разряжен! Вчера твой барчук с поляком стреляться собирался. Мой денщик оружие зарядил, но дуэль сорвалась. Кто вытащил пулю?

Данила пожал плечами.

– И я не знаю! Давай дверь ломай, заждались тебя! Этому архаровцу приказал было, но он по-русски не бельмеса! – Генерал кивнул в сторону поляка.

– Кшиштоф по-французски разговаривает, сам слышал, – сказал Данила.

– Parles-tu français? – повернулся к поляку Веригин.

– Oui, un petit peu!

– Барин всегда так долго спит? – спросил генерал уже по-французски

– Пан иногда. Когда в карты ноць грать, – коверкая и перемежая польские слова с французскими, ответил Кшиштоф. – Вчерай грать, сегодня шпать.

– Сегодня дверь ломать, – в тон пробурчал генерал. – Уехать твой пан. Тю-тю!

– Пан тю-тю не можливо! Кшиштоф тут! Не можливо бросить!

Роос ничего не понимал.

– Что происходит? – спросил он Веригина.

Тот отмахнулся:

– После, не до вас! Данила, ломай дверь!

Тучинский слуга о чем-то размышлял.

– Ну, что стоишь, как вкопанный?

– Минутку, ваше высокопревосходительство, – ответил Данила. – Дозвольте замок осмотреть, – и, не дожидаясь согласия, присел на корточки. – Я сюртук барчука чистил, на дворе ключ нашел. Авось подойдет! Дозвольте попробовать?

– Давай! Только быстрее!

Данила достал из-за пазухи ключ, вставил в скважину – и о чудо, замок открылся.

– Прошу, – дядька широко распахнул дверь.

Первым в комнату вошел генерал, за ним остальные. Кровать была разобрана, но пуста. Как и вся комната.

– Уехать твой пан, – грустно произнес Веригин.

Кшиштоф заглянул в несессер и чемодан хозяина.

– Не можливо уехать. Все вещи покой.

– А деньги? – спросил Веригин.

Все-таки крупную сумму вчера Шулявский выиграл.

– Деньги всегда пан при собе, – сказал Кшиштоф. – И ценны.

– Значит, вещи новые купит. Удрал твой пан, – вздохнул Веригин. И что в нем княгиня нашла? Без слез не взглянешь!

Кшиштоф все мотал головой:

– Не можливе! Не можливе!

– "О женщины, вам имя вероломство", – продекламировал Веригин и пояснил Роосу: – Это ваш Шекспир написал.

– Шекспир не наш, он англичанин, – возразил американец.

– Пойдем отсюда! Закрывай дверь, Данила!

Отец Алексей служил литию, и доступа в спальню не было.