А еще об особенностях работы моей печати. Ведь когда тебе шестнадцать и ты подписалась отдать свою душу во власть этой бессмертной дамы, особо условия не читаешь. До встречи с ним я не знала даже всех возможностей, которые мог предоставить Жнец.

— Вы знали, что господин Сатинский служил в пехоте и ушел в отставку взвании капитана?

Нет, не знала. Вольф Станиславович вообще не особо делился со мной своей прошлой жизнью. Только тем, что касалось непосредственной работы на кладбище. Он мало говорил, больше предпочитал делать. Вспоминая его сейчас, я вдруг осознала, что толком ничего не ведала об этом человеке. А ведь мы проработали вместе почти три с половиной года, прежде чем он ушел на пенсию.

Поэтому я качнула головой, отбрасывая прядь волос за спину.

— Это имеет какое-то значение, ваше благородие? — спросила я, на что Владислав откинулся в кресле, откладывая обратно на стол мое дело. А затем, проигнорировав мой вопрос, задал новый:

— У вас есть особенность, Кристина. Вы связаны с самой Смертью нерушимым договором. Верно?

Вздрогнув, я распахнула глаза и увидела довольную улыбку. Не то чтобы я удивлена его знаниям, однако это не та тема, которую бы мне хотелось обсуждать. Вот только кого тут интересовало мое мнение.

— Верно, — ответила я, разжимая пальцы и кладя руки на колени. — Моя бабушка тоже имела контракт. И когда ее время закончилось, я пошла на сделку ради сохранения ее души.

Сейчас, говоря это нейтральным тоном, почти ничего не ощущала. Кроме неприятного сосущего чувства в животе. Словно там все скручивалось, пытаясь превратить мои внутренности в кровавое желе. А мозг все еще думал, ища хоть какую-то связь между этими вопросами.

— Похвально, — одобрительно кивнул Владислав, — хоть и глупо. Вы не были совершеннолетней, правильно понимаю?

— Да, — я затаила дыхание, втянув носом воздух. — Но и опекунов у меня тоже не было. Так что об особенностях, связанных с разрешением на подобный ритуал, я тоже тогда не знала.

Вранье, все знала, но проигнорировала. Наплевать мне было на это, и, судя по взгляду Ящинского, он прекрасно видел мою ложь.

— И Вольф Станиславович знал о вашем договоре? — вновь вернулся к теме моего наставника офицер, взяв со стола перьевую ручку и принявшись прокручивать ее между пальцами. Я нахмурилась, но затем кивнула.

— Знал, да. Разве это плохо?

— Нет, абсолютно. Мне просто было любопытно. Ваш учитель, безусловно, благородный человек. Ведь он участвовал в подавлении восстания в тысяча девятьсот девяностом году, это заслуживает уважения, — как бы ни в чем не бывало потянул Владислав, смотря на свои ногти, и, щелкнув ручкой, внезапно поднял на меня взгляд. — Хотя печально, наверное, было потерять двух некромантов. Знаете, они тоже имели контракты. Видимо, вас он желал уберечь от этой участи.

В горле пересохло, и я невольно закашлялась. Ящинский поднялся, отодвигая кресло, и шагнул к подоконнику, где стоял хрустальный графин с водой. Набирая воду в стакан, он подошел ближе, протягивая мне его. Пришлось взять, иначе я бы попросту задохнулась. Живительная влага полилась в горло, а Владислав присел на край стола рядом со мной и наклонился, обдавая меня запахом костра.

Чертовы демонологи. Даже пахнут как пепелище.

— Скажите, Кристина, а диакон Василий Шумский. Насколько близко вы его знаете?

Как я не выплеснула воду на стол? Черт знает. Удержалась только чудом. Состроила независимое лицо, проглотила большой глоток и поставила стакан на поверхность стола со стуком, стараясь взять себя в руки. От одного к другому этот офицер искал лазейки. Каждый вопрос и моя реакция на них говорили ему больше, чем все мои слова. Поэтому, когда я повернула к нему голову, встретив смело холодный взгляд, которого не касалась дружелюбная улыбка на губах, у Владислава на лице мелькнуло удивление.

— А что Шумский? Бегает себе с молитвенником, замуж пять раз выйти предлагал. Но я девушка, мне же подумать надо. Раз двести пять, — я беспечно улыбнулась, хлопая ресницами. Насладилась тем, как сузились до щелок глаза офицера. Хотя, все-таки, бесить его не стоило.

— И что, ваши отношения уже дошли до такой стадии? — поинтересовался он, наклоняясь ближе.

— Неужели Военному министерству теперь важны будущие ячейки общества? — притворно удивилась я, мысленно порадовавшись, когда самый настоящий адский огонь полыхнул во взгляде Ящинского.

— Нам до всего дело есть. Особенно до сомнительных личностей и детей предателей, — резко отозвался офицер, отчего я дернулась.

Предатель? Кто? Васька? Или Вольф Станиславович?

Ответить я не успела. Дверь резко распахнулась и стукнулась о стену под крики Виталия Сергеевича, который вместе с половиной управления едва не рухнул на пороге. Повернувшись, ошарашенно открыла рот. В кабинет вошел Васька вместе с парой монахов. Сейчас на нем были официальные одежды диакона Церкви Святой Матроны.

— Ваше благородие, — кивнул он удивленному офицеру, который озадаченно смотрел на него. — Попрошу освободить нашего церковного некроманта.

Чего? Какого вашего?

— Разве госпожа Замогильная не работает в похоронном бюро? — брезгливо покосился на спокойного Васю Владислав, поднимаясь на ноги и подходя к нему ближе.

Они встали друг напротив друга. Они были одного роста. Разве что офицер чуть шире в плечах. Однако Шумскому, кажется, до этого не было никакого дела. Он выудил откуда-то из своей накидки бумагу, отдавая в руки Ящинскому, пока я головой вертела.

— Кристина Замогильная официально зачислена в церковный штат в качестве помощника в расследовании пропажи церковных мощей Святой Агриппины. Это документ, подтверждающий ее право на работу, подписанный самим настоятелем и заверенный верховным духовенством. Обратите внимание на дату. Вчерашний день, — слащаво произнес Вася, ткнув пальцем в нужную строчку. Пальцы Владислава сжали бумагу, и я отчетливо услышала скрип зубов.

— Военное министерство проводит официальную проверку. Я обязан допросить госпожу Замогильную в связи с недавними событиями в городе и ее непосредственном участии в них, — жестко произнес Ящинский, не желая отпускать свою добычу.

— А Церковь вашим законам не подчиняется, Владислав Владимирович, — ласково ответил Шумский, не смотря в мою сторону и продолжая гнуть свою линию. Развел руками, добивая без того разъярённого демонолога последним.

— Но если у вас есть претензии, вы можете направить жалобу в Святейший Синод. Или лично императору Николаю.

Иными словами, а не пошли бы вы, господин унтер-офицер, на хутор бабочек ловить. Едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

— Кристина, — я подскочила раньше, чем Шумский назвал мое имя и быстренько перебежала за широкие спины мрачных монахов. Вот и хорошо, девочек надо защищать. Мы — слабый пол.

— Обязательно так и сделаю, — холодно проговорил офицер, отдавая честь. В ответ Вася невозмутимо перекрестился и склонил немного голову.