держать свой народ в состоянии постоянного изумления.

Колхозная природа классики это и есть главный внутренний сюжет советского ар деко.

Парк Монрепо в Выборге, его сейчас вырубают, один из лучших, виденных мною в жизни. Там прекраснейшие старинные деревья, им нет цены, и уничтожают их ради того, чтобы на пустом месте создать блевотный новодел, как в петербургском Летнем саду. На это взяты огромные деньги, тысячная часть которых могла бы спасти брошенные церкви по всей России, дырявые, гибнущие, в том числе, храм Николая Львова под Москвой, в Теплом, великое русское палладианство, от него остались жидкие руины. А это ведь "наше все", как и Монрепо. Друзья, я понимаю, что бесконечно обсуждать мединского-шмединского нам привычнее, сам грешен, но давайте хоть что-то придумаем, ведь так и останемся в истории людьми, при которых "наше все" погибло.

Прочел тут, что у Мединского есть роман про смуту, из него кто-то состряпал пьесу, может, сам автор, не суть. Суть в том, что пьесу эту собирается ставить Малый театр. Извините, но выступлю дураком с мороза. Может, Малый театр не в ведении Минкульта? А если в ведении, разве тут нет конфликта интересов? Понимаю, что суммы не великие, не пацанские, это спектакли, а не реставрация со стройкой, к тому же воровство в театре про Седьмую студию, а Мединский защищает скрепу, это даже школьникам известно. И все-таки. Всякое безобразие должно свое приличие иметь, или уже не обязательно?

Мерзко во всех запретах еще и то, что даже продвинутая публика считает нужным сделать оговорку: а фильм вообще-то говно. Фильма никто не смотрел, но оговорка бежит паровозом впереди премьеры. Весь прошлый год мы слышали о том, какое говно никем не виденная "Матильда", теперь будем слушать про "Смерть Сталина". Дорогие друзья, фильмы вообще говно - как правило, исключения редки, тут нет информационного повода. Информационный повод возникает вместе с запретом, прямо запрещенным Конституцией. Цензура запрещена Конституцией, предлагаю сосредоточиться на этом, остальное от лукавого.

Гнусность этого начинания, прежде всего, в том, что в музеи ходят бедные люди. Остальные статистически ничтожны. Бедным музеи нужны, бедным музеи важны. Лондон, в котором музеи (лучшие в мире!) бесплатны, да будет всем примером. Блаженны нищие духом. $25 за билет - плевок в заповедь.

Явился еси днесь вселенней, и свет Твой, Господи, знаменася на нас, в разуме поющих Тя: пришел еси и явился еси, свет неприступный.

У Кустодиева святочная открытка и великая картина: свет неприступный тут повсюду, во всем.

С Крещением!

И прекрасный Юрий Каракур с рассказом про елку. Этот сюжет у нас актуален до Крещения, а сам автор актуален всегда: Юрий Каракур - из лучших писателей сегодня, очень рекомендую. А вообще в фейсбуке нынче легко делать журнал: расшарил одного автора, другого, третьего, пятого, главное не ошибиться с текстом, и журнал готов, ну, не журнал, конечно, но альманах самого высокого качества.

Рождество это не только свет, воссиявший в вертепе, не только чудо, сразу распознанное пастухами и волхвами, но и всенародный праздник, святки на две недели с песнями-танцами, гаданиями-колядованиями, пьянкой-гулянкой, важной, степенной и полностью безбашенной, когда все вокруг ликует и деревья в снежном уборе. От Рождества до Крещения, а, в сущности, и до Масленицы. Прекрасный Кустодиев этот прекрасный мир лучше всех изображал. И - внимание на вывеску! - Путин тут был и сто лет назад, увы - да, в самом центре как самый важный, неотъемлемый. Только почему-то С. Путин. Почему С.? Думаю, для загадочности.

Но, несмотря на это, всех праздником!

Я уже двадцать лет не смотрю телевизора, нет у меня этого гаджета ни дома, ни на даче, но фейсбук полон ссылками, прошел по одной из них и увидел Пугачеву с новой песней, которую она тут спела под оливье. Едет в автомобиле, а уверяет в том, что летает. Поет почти без голоса, но выглядит моложе, чем полвека назад - с копной непокорных волос, с нежной гладкой кожей. Я был ребенком, когда она взлетела, теперь я дедушка, а она все парит, упакованная, как прежде и даже лучше, но почему-то с крохотным голоском. Есть в этом какая-то ужасная драма. Не голодает же она, право слово, зачем тогда лезть в телевизор, выставляя себя на поругание? «Не прячьте моих морщин, они слишком дорого мне достались», - говорила Анна Маньяни. Морщины - защита, буквальная, ведь они - щит, объем и свидетельство, что была жизнь и в ней миллион алых роз, и не алых тоже. Без них - только юность, стеклянная, пластмассовая, идеально плоская, ткнешь, а там пусто, ничего нет.