У второго ССС на обратном пути взорвалась несброшенная бомба – в итоге экипаж (летчик Никита Богачев и летнаб Федор Домбровский) совершил аварийную посадку уже на республиканской территории.

Интересной представляется оценка действий ССС по результатам этих дней в отчете главного военного советника: «Действия штурмовиков показали, что они являются грозной силой, а летный состав проявил высокую выучку и большую храбрость. Слабым местом штурмовиков является малая скорость и полная незащищенность баков и радиаторов от пуль»[71].

Утром 6 декабря четыре звена штурмовиков под усиленным прикрытием в 15 И-16 вылетели для удара по аэродромам Торрихос и Эскалона. Позже на приеме у начальника ВВС РККА Я. Алксниса командир звена Богачев так описывал тот вылет: «Другой раз мы шли бомбить аэродром Торрихос, командир вывел нас не на аэродром, а на железнодорожную станцию, выскочили далеко от цели, там было много пулеметов, мы по ним начали стрелять, а они по нас. Командира отряда подбили, и он не мог дотянуть до своей территории, а я дотянул. Шли назад четыре самолета, я все время отстаю, у меня вытекла вода и мотор должен скоро остановиться, меня «Хейнкель» начал клевать, я отстреливался назад. Пока я мог – маневрировал, а потом он подкрался, пустил очередь, у меня все посыпалось, и меня ранило. Я сел в горах, снес шасси, но на своей территории». Самолет ведущего – командира отряда капитана Георгия Тупикова – получил серьезные повреждения огнем с земли, и летчик был вынужден совершить вынужденную посадку. Раненый пилот попал в плен[72], а его летнаб – штурман отряда старший лейтенант Александр Талов – погиб в перестрелке. Что касается второго члена экипажа Богачева – штурмана звена лейтенанта Федора Домбровского, то он умер от ран на следующий день.

Столь значительные потери штурмовиков потребовали пересмотреть тактику применения этих машин. После недолгих размышлений было решено перевести Р-5ССС на «ночной образ жизни». Уже в конце декабря начались тренировки, в которых один самолет был выведен из строя.

Впервые «расанте» приступили к ночной работе в ночь на 24 декабря, когда за ночь советские летчики трижды штурмовали вражеские войска в районе Мадрида. Тактика была следующей: летчики набирали до подхода к линии фронта высоту в 3000 м, затем выключали двигатель и планировали в район цели. После сброса бомб следовал уход на полном газу. Такая тактика обеспечивала неуязвимость экипажей от огня с земли, хотя вряд ли можно говорить о точности таких ударов.

О другой тактике докладывал летчик Р-5ССС Степанков:

«Потом перешли на ночные полеты. Приемы атаки были такие. Мы больше заходили на световые ориентиры и потом по расчету времени, по курсу, а если ночь светлая, то и по линии фронта.

Чтобы не попасть по своим, выкладывались мигающие огни, зажигали костры, но это себя не оправдало. В основном же больше бомбили по расчету времени, оставляя небольшой запас»[73].

В начале 1937 года[74] в составе группы впервые появились испанцы (5 пилотов и 7 летнабов) и интернационалисты (три чеха, два американца и грек). Один из советских летчиков – Е.С. Червяков – об этом периоде вспоминал так: «Мне поручили обучать на наших штурмовиках группу молодых летчиков-испанцев, а также прибывших из других стран добровольцев. Учить пришлось 12 экипажей. Кроме испанцев, тут были два чеха, американец и мексиканец.

Летали мы с рассвета дотемна, и дела шли довольно успешно. После 10–15 провозных полетов я давал возможность ученикам летать самостоятельно. Только с мексиканцем пришлось позаниматься дольше, так как специальность авиатора давалась ему с трудом»[75].

Фактически с этого момента советские добровольцы стали выступать только в роли инструкторов, хотя и продолжали подлетывать. Так, например, в ночь на 22 января на мадридском участке фронта четыре звена вылетели на бомбежку позиций противника, уже при возвращении два звена из-за потери ориентировки сели вне аэродрома, но на своей территории. При этом в документах отмечено, что экипаж в составе летчика Михаила Майструка и Алексея Горбатенко получил ушибы.

В целом можно сказать, что на февраль 1937 года в составе республиканских ВВС насчитывалось 21 Р-5ССС, из которых 1 находился в текущем ремонте, а 1 – в распоряжении командования.

Весной 1937 года для возмещения потерь из СССР прибыла вторая партия машин, что позволило сформировать и второе штурмовое подразделение, которое возглавил Ефим Степанович Червяков.

Ввиду наметившегося прорыва итальянского корпуса на Южном фронте все наличные штурмовики были передислоцированы под Гвадалахару. Тут летчики достаточно активно атаковали днем части итальянского экспедиционного корпуса, который с трудом пробирался по раскисшим испанским дорогам.

Однако это был пик применения Р-5 как штурмовиков в Испании. Вскоре большинство машин передали в части береговой обороны, где они привлекались к патрулированию побережья. На момент окончания войны в правительственных ВВС сохранялось всего семь машин.

Как мы уже отмечали, применялся в Испании и другой тип советского штурмовика – Р-Зет. Эти машины появились в «стране Х»[76] в феврале 1937 года, когда прибыла партия из 31 самолета. После сборки штурмовики передали в 20-ю авиагруппу, где машины получили ласковое прозвище «Наташа». Экипажи были набраны из хорошо подготовленных летчиков испанской морской авиации.

Боевой дебют отмечен в марте во время Гвадалахарского сражения. В условиях практически полного господства в воздухе две эскадрильи действовали с достаточно высокой эффективностью.

В мае прибыла вторая партия машин, что позволило сформировать в 20-й группе дополнительную 3-ю эскадрилью, преобразованную затем в 50-ю отдельную.

Летом 1937 года P-Зеты активно использовались на фронте. Особенно они отличились в ходе Брунетской операции в июле 1937 года. Подводя ее итоги, главный авиационный советник В.Н. Лопатин писал: «Отмечаю буквально героическое, вызывающее общее восхищение поведение «Рзет» над полем боя. В сотнях разрывов, атакованные «Фиатами», ранее почти не летавшие, плохо умеющие стрелять, на самолетах с малой скоростью, экипажи «Рзет» всегда выполняли задачи»[77].

В отличие от Р-5, фактически вышедших в тираж после Гвадалахары, Зеты продолжали летать днем как штурмовики и легкие бомбардировщики вплоть до конца войны.