– Ты уверена, что она дома? – почему-то шепотом спросила ее Лиза.

Наташа кивнула и заявила:

– Я пойду туда одна. Ты меня подожди тут, во дворике. Вон лавочки.

– С ума сошла? – возмутилась Лиза и твердо сказала:

– Либо я иду с тобой, либо ты никуда не пойдешь. Отдавай тогда часы!

– Да ты что… – попробовала успокоить ее подруга. – Не веришь мне?!

– Я тебе верю, – сказала Лиза, хотя ни капельки не сомневалась, что та решила ее обмануть. Конечно, украсть часы Наташа не могла, но скрыть от нее настоящую цену – это было, вполне в ее духе. – Просто я тоже хочу познакомиться с этой девушкой. Она мне тоже пригодится. Не стану же я каждый раз обращаться к тебе, когда мне понадобится продать что-то!

Наташа фыркнула, и Лиза поняла, что как раз на это она и рассчитывала – быть посредником между Лизой и покупательницей.

– Ладно, – заявила, поколебавшись, – пойдем вместе. Но предупреждаю, она не любит посторонних…

– Засветиться боится? – уточнила Лиза, входя вслед за Наташей в подъезд.

– Наверное, – шепотом сказала та. – И еще ей неприятно, что ее видят в кресле… Стесняется, конечно.

Они поднялись на третий этаж. В доме не было лифта, и Лиза поняла, почему калека не может покидать квартиру. Наташа резко позвонила у двери, обитой красноватой кожей. Они подождали, в квартире было тихо.

– Она дома, – тихо заверила ее Наташа и позвонила еще раз.

Внезапно дверь открылась. Видимо, хозяйка квартиры с самого начала подъехала к двери и только прислушивалась к звукам в подъезде. Лиза увидела девушку в кресле на колесах. В коридоре было темновато, и она не смогла рассмотреть ее как следует. Девушка кивнула Наташе, вопросительно посмотрела на Лизу.

Наташа поспешила объяснить:

– Это моя подруга. Мы к тебе по делу…

– Входите, – сказала хозяйка, рывками повернула колеса назад и откатилась в глубь коридора. Маневрируя, она въехала в комнату. Наташа заперла дверь, накинула цепочку и, не сняв туфель, прошла туда же.

Лиза следовала за ней.

Они оказались в единственной комнате этой тесной квартирки. Лизу сразу поразила грязь – на мебели лежал слой пыли недельной давности, на полу валялись бумажки, перья из подушек, кровать была не застелена, на столе – посуда, видимо, с обеда…

Хозяйка покрутилась со своим креслом у стола, поставила его против света и наконец успокоилась. Наташа, не присаживаясь, заговорила:

– Это Лиза. У нее есть одна штука для продажи.

Хозяйка кивнула, и Наташа вложила ей в руки часы. Пока та рассматривала их, Лиза не отрываясь глядела на нее. Впечатление она производила запущенное, видно было, что девушка давно перестала следить за собой. Рыжевато-русые волосы были небрежно причесаны и схвачены заколкой на макушке, цвет лица – бледно-свинцовый, щеки круглые, дряблые, белесые ресницы не накрашены… Раздавшееся от неподвижности тело скрывал рыжий теплый халат. Лиза обратила внимание на ее ноги. Ноги как ноги, даже неплохой формы… Два-три занятия аэробикой – и они могли бы привлекать внимание. Но эти ноги были странно неподвижны, висели, как посторонние предметы, обутые в толстые шерстяные носки, заштопанные нитками другого цвета. Лиза почему-то засомневалась, что у такой особы могут быть деньги, достаточные, чтобы купить часы, но та вдруг подняла голову и без предисловий спросила:

– Когда деньги нужны?

– Сейчас бы… – обрадованно откликнулась Наташа.

– Я хозяйку спрашиваю, – резко ответила девушка и посмотрела на Лизу. Та пожала плечами и осторожно ответила:

– Мне, правда, лучше поскорее…

– Любочка, мы на мели, – снова вмешалась Наташа. – Ты бы так выручила, так выручила!

– Значит, сейчас… – пробормотала та и снова отрывисто спросила:

– Сколько просишь?

– А сколько вы дадите? – поинтересовалась Лиза и услышала за спиной шипение Наташи – она явно была недовольна тем, как Лиза торгуется. Люба пристально посмотрела на нее и сказала:

– Два лимона дам, если сейчас. Иначе будешь ждать.

– Я не могу ждать. Лучше сейчас.

Наташа снова выступила вперед:

– Любочка, часы ведь шикарные…. Ты хоть пятьсот баксов дай! Ты посмотри – бриллианты! Это же такая вещь!

– На. – Люба протянула ей коробочку обратно, и Наташа умолкла. А Люба кивнула Лизе, уточнила цену и выехала из комнаты, спрятав часы в карман халата.

Наташа толкнула Лизу в бок острым локтем:

– Дура! С ней надо торговаться! За четыреста баксов продать такую вещь! С ума сошла?! Дай, я поторгуюсь, она прибавит!

– Помолчи ты… – бросила ей Лиза. Хозяйка квартиры производила на нее тяжелое впечатление. Эти ноги, это хмурое лицо и особенно этот взгляд. Он лишал Лизу воли, она согласилась бы с любой ценой, которую назвала бы Люба. Лиза чувствовала что-то вроде угрызений совести за то, что она-то здорова, у нес стройные длинные ноги, ухоженный вид, на нее обращают внимание мужчины… Все собственные несчастья показались ей пустяками по сравнению с такой судьбой – лишиться подвижности, свободы выйти на улицу, утратить женскую привлекательность… Она шепотом спросила Наташу, которая все еще была вне себя:

– Давно это с ней?

– Что? – не поняла та и, когда до нее дошло, прошептала, оглядываясь на дверь:

– По-моему, года три… Она мне как-то сказала, что попала в катастрофу. Я подробностей не знаю, можешь сама у нее спросить.

– Ты что?

– А что? – невинно удивилась Наташа.

– Такое спрашивать… Она обидится. – Лиза задумалась, прикрыла глаза. Ее мучило какое-то воспоминание, но она никак не могла понять, какое именно.

В это время в комнату вернулась хозяйка. Она подкатилась к Лизе и протянула ей несколько сложенных долларовых бумажек:

– Четыреста.

– Спасибо, – сказала Лиза и положила деньги в сумочку. Наташа проводила их завистливым и отчаянным взглядом. Лиза почему-то не могла отвести глаз от хозяйки и вдруг тихо спросила:

– Скажите, мы никогда с вами не встречались?

– Не знаю, – равнодушно ответила та. – Я вас не помню, может, и встречались.

Но когда она произнесла эти слова, Лиза уже была уверена в своей правоте. Она настойчиво повторила:

– Люба, вы знаете такого парня, Олега? Он жил рядом с Покровским бульваром.

Да, это была она! Теперь Лиза узнала ее, узнала ее манеру говорить, лицо, даже ноги… Тогда, в тот вечер, на ней было очень короткое платье, даже короче, чем носила Наташа, и ноги – стройные, мускулистые, прямо бросались в глаза. Но Люба все качала головой и повторяла: