Спутница сразу же подыграла его настроению.

— Только ты и я, уплывем вместе к звездам, — с восторгом согласилась она. Оба чувствовали себя романтическими влюбленными, до безрассудства отважными, чуть ли не сродни неустрашимым мореплавателям наподобие викингов.

К середине дня в субботу они придумали ласкательные клички и разговаривали на своем, особом языке, по-детски шепелявя и надувая губы. То и дело топали ногами и всплескивали руками. Одним словом, дурашливое любование друг другом сменилось неким подобием слабоумия.

— Мышуля хочет купаться, — сообщила, пришепетывая, высокая темноволосая женщина, которой перевалило далеко за тридцать.

— И Гусеночек тоже желает искупаться, — вторил он подруге. И они плескались и брызгались в море и водили хороводы.

— Мой Гусенок такой большой и сильный, — сюсюкала женщина, когда оба лежали на спине, греясь в теплых солнечных лучах. — Потому-то Мышуля его так сильно и любит. — Она погладила его по руке. Мужчину немного знобило, так как купание у него восторга никогда не вызывало.

— А что у нас на обед? — поинтересовался он, похлопывая себя по телу сухими белыми пальцами. — Не знаю, как ты, а я проголодался.

Женщину его замечание задело, в душе шевельнулся протест, и захотелось сказать в ответ что-нибудь резкое. Мужчина тут же пожалел о сорвавшихся с языка словах, чувствуя, как между ними пробежала легкая тень.

— Сначала Гусенок поцелует свою Мышулю, — пролепетал он.

Женщина улыбнулась, и облачко недовольства растворилось в солнечных лучах.

— Ведь мы же любим друг друга, правда? — спросила она.

— Да, милая.

Спотыкающейся походкой она побрела по пляжу, волоча за собой мокрый халат, и тут он впервые заметил слишком толстые икры, которые прежде скрывали чулки.

После обеда они отдыхали до пяти часов. Небо по-прежнему оставалось чистым, а море спокойным.

— А Гусенок собирается покатать свою Мышулю на лодочке? — капризно протянула она.

Мужчина с сожалением вспомнил о своем обещании. Какая тоска! Неужели его собираются вытащить из дома?

— Гусенок сделает все, что пожелает ненаглядная Мышуля, — ответил он зевая.

Они направились к небольшой пристани и стали рассматривать лодки.

— Милый, давай возьмем вон ту красную. Прелестная лодочка, как раз в тон моему берету.

— Мышуле понравилась красная лодочка? — откликнулся он рассеянно, прикидывая, сможет ли справиться с управлением.

— Да тут никакой премудрости, сэр, — принялся объяснять смотритель. — Даже при желании ничего не напортишь. И ребенок управится. Вот зажигание, а вот дроссель. Откройте наполовину. Отрегулируйте рычаг переключения скорости. Так, теперь намотайте три витка шнура на магнето и резко дерните, чтобы открыть полностью.

— Как-как? Что-то я не улавливаю, повторите еще раз.

Мужчина бросил осторожный взгляд через плечо, интересуясь, слышит ли их разговор спутница. Но женщина уже устраивалась на подушках и не смотрела в их сторону. Парень с пол-оборота завел двигатель, и через мгновение лодка рванула в море, а оставшийся на пристани матрос ободряюще махнул рукой напоследок. Мужчина вцепился в рукоятку, беспокойно вертя головой по сторонам.

— Умненький Гусенок, как ловко он управляет лодочкой, — просюсюкала подруга.

Мужчина стиснул зубы, сглатывая слюну, а лодка уже неслась в открытое море. Хвала Всевышнему, оно было спокойным. Легкий ветерок трепал волосы, соленые брызги летели в лицо, и рулевой немного успокоился, чувствуя себя несколько увереннее.

— Любимый, ты изумительно смотришься! — восторженно взвизгнула женщина.

Милая прелестная Мышуля… С этой мыслью он направил лодку в защищенную от ветра бухту.

— Который час? — сонным голосом поинтересовалась женщина.

Вздрогнув от неожиданности, ее спутник проснулся и стал припоминать, сколько времени они проторчали в бухте. Солнце скрылось за облаками, и вода казалась серой и неприветливой. Оба влюбленных дрожали от холода, и женщина протянула руку за жакетом.

— Мышуля хочет домойки, — прогнусавила она.

Мужчина тщетно пытался освежить в памяти наставления парня с пристани. Как же заводится проклятый двигатель? Что там надо приоткрыть и на сколько? И за какой рычаг тянуть? Он яростно вращал рукоятку, обдирая кожу на костяшках пальцев, но мотор упорно молчал.

— Черт бы тебя побрал! — выругался он, облизывая израненные пальцы.

— Ах, скверный Гусенок! — упрекнула женщина.

— Попробуй сама справиться с этой дьявольской штуковиной, — огрызнулся он, вконец обессилев. — Окаянный двигатель заглох намертво и не желает работать. Боже правый! Этих парней следует пристрелить за прокат подобной дряни. Ты только посмотри… — Какой-то болт вывалился из двигателя и остался в руке мужчины.

— Ты сам его вытащил, я же видела, — возразила спутница. — Подозреваю, ты ничего не смыслишь в моторных лодках.

— Ну-ну, теперь вали всю вину на меня! — возмутился он. — А кому пришло в голову на ней кататься, тебе или мне, а? Я прекрасно себя чувствовал в домике и вовсе не хотел брать напрокат эту чертову посудину.

— Ну, милый, если бы я знала, что ты такой неумеха, ни за что бы в нее не села, — парировала женщина. — Хорошенький у тебя вид! Все лицо измазано машинным маслом. Ну и зрелище! Видел бы ты себя сейчас…

«Ну вот, все женщины одинаковы!» — с раздражением подумал он, проклиная момент, когда уступил просьбе подруги.

— Мы попали в серьезную переделку, — с мрачным видом сообщил мужчина. — Даже и не знаю, что предпринять. — Дрожа от холода, он натянул макинтош. А его спутница вдруг заметила на лбу пятно от солнечного ожога. Да и волосенки на макушке совсем реденькие. Ей сделалось тоскливо и холодно.

— Может, все-таки покричишь или помашешь руками? — раздраженно предложила она. — Наверняка кто-нибудь да услышит.

Однако на пляже и окрестных скалах не было видно ни души, и визгливые вопли звучали до омерзения нелепо, действуя на нервы. Словно не взрослый мужчина, а какой-нибудь бойскаут!

— Ах, прекрати! — вконец разозлилась она. — Ведь ясно: криками делу не поможешь.

— Надеюсь, в ближайшее время в море не начнется прилив, — пробормотал мужчина, дуя на руки. — Надо признать, моряк из меня никудышный. При самой легкой качке выворачивает наизнанку.

Женщина устремила на спутника холодный испытующий взгляд.

— А я-то полагала, ты знаешь толк в таких делах.

— Вообразила, что я мореход, исследователь неведомых земель, да? — вспыхнул он. — А я и не думал скрывать, что подвержен простудам и пребывание под открытым небом действует на меня пагубно! Если проведу пару часов в этой стуже, слягу на несколько недель.