– Перренька, милый, – расстроилась Лола, – Перреньку все бросили, Леня Перреньку в клетку запер…

– Кошмар, – грустно сказал попугай.

Лола открыла дверцу и пригласила попугая на выход, но он что-то замешкался. Лола решила все же принять ванну с душистыми добавками, чтобы взбодриться, а потом со свежими силами заняться воспитанием Пу И. Только-только погрузилась она в ароматную пену, как из комнаты послышались какие-то странные звуки. Сначала Лоле показалось, что раздался грохот, как будто что-то упало, потом движение, топот, лай и наконец жуткий мяв, как будто коту отдавили лапу, да не одну, а все четыре.

Проклиная своих домашних любимцев и вообще все на свете, Лола выбралась из ванны, завернулась в полотенце и, оставляя на полу мокрые следы, побрела в гостиную на звуки драки.

Да-да, в гостиной развернулась самая настоящая драка, слышались звуки борьбы и даже летали по воздуху какие-то подозрительные пух и перья.

Путаясь в полотенце, Лола устремилась туда и увидела, что на полу валяются осколки ее любимой китайской вазы, которая прежде стояла на шкафу, что кот, выгнув спину и шипя, как раскаленный самовар, надвигается на Пу И и что песик совсем пал духом, забившись в угол.

– Что у вас происходит? – грозно вопросила Лола, ей стало ужасно жалко своей любимой китайской вазы.

Пу И попытался проскочить мимо кота, но не тут-то было. Аскольд издал душераздирающий мяв и прыгнул на Пу И. Лола, до этого просто окаменевшая от удивления, потому что никогда она не видела воспитанного и невозмутимого кота в таком состоянии, опомнилась и кинулась в угол с криком:

– Отпусти немедленно Пу И!

Она схватила кота поперек туловища и отбросила в сторону. Кот, по пути успевший прилично разодрать ей руку, плюхнулся на удачно подвернувшееся кресло с глухим звуком.

– Вы с ума сошли! – закричала Лола. – Что это на вас нашло, хотела бы я знать? За вазу спрошу со всей строгостью!

Кот из кресла издал пренебрежительное шипение.

– Пуишечка, детка! Он тебя не покалечил? – воскликнула Лола.

Она бросилась к своему сокровищу, но поскользнулась на осколках вазы и едва удержалась на ногах. К тому же и кровь капала из расцарапанной котом руки. Лола совсем приуныла.

– Может, он взбесился? – спросила она Пу И.

Тот испуганно жался в угол и вид имел самый недоуменный.

И тут Лола заметила среди осколков сплющенный желтый небольшой предмет, в котором с трудом узнала единственную игрушку Аскольда.

Аскольд, кот серьезный и солидный, вел себя всегда очень обстоятельно, он был настоящим джентльменом. Ему чужды были всякие легкомысленные поступки. Это Пу И мог часами катать по полу любую подвернувшуюся игрушку, которых, надо сказать, у него было множество – Лола ничего не жалела для своего любимца. Аскольд любил проводить время, лежа в кресле, либо же валяться на кровати у Лени, смотреть телевизор (Маркиз покупал ему специальные кошачьи кассеты) или слушать, как Леня читает вслух.

У него была только одна слабость – детская точилка для карандашей в форме желтой груши. С ней Аскольд иногда играл – катал ее по полу, пинал лапой, закатывал под разные предметы мебели и сбрасывал со стола. Леня очень уважал такую слабость своего кота и никогда не отказывался с ним поиграть. И вот брошенная ваза попала на игрушку и превратила ее в ненужный хлам.

– Кто сбросил вазу? – завопила Лола. – Неужели ты, Пу И? Разумеется, Аскольду не важна ваза, он очень обиделся, что ты сломал его игрушку!

Пу И выскочил на середину комнаты и громко негодующе залаял. «Это не я! – возмущался он. – Это не я сбросил вазу со шкафа! Собаки не умеют залезать на шкаф! Аскольд ничего не стал слушать и набросился на меня совершенно зря! Я пострадал безвинно!»

Лола поглядела на шкаф и заметила там что-то разноцветное.

– Ах, так это ты, пернатый негодяй, сбросил вазу со шкафа и свалил все на невинного Пу И! – закричала она. – Ты нарочно их поссорил! Господи, что за мерзкая птица!

Пу И был полностью с ней согласен.

– Разбирайся с Перришоном сам, – сказала Лола Аскольду, – а мы с Пу И немедленно уходим из этого дома!

Она наскоро вытерлась полотенцем, оделась и подхватила Пу И на руки.

* * *

Над низкой дверью, ведущей в подвал, висела ржавая железная вывеска с ядовито-розовой надписью: «Салон тату. Маэстро Волкодафф». Как настоящий знаток, Маркиз понял, что вывеска сделана такой неказистой не по бедности, напротив, это дорогой и модный дизайн в «кислотном» стиле.

Леня открыл дверь, пригнулся и вошел в низкое сводчатое помещение. Против двери сидел на колченогой табуретке, прикрыв маленькие глазки, толстый молодой парень с клочковатой рыжей бороденкой, облаченный в прорванные на коленях джинсы и короткую черную майку. Нижний край майки задрался, обнажив жирный волосатый живот. Толстые голые руки покрывала татуировка в виде переплетающихся синих змей. Услышав шаги, парень приоткрыл круглые бледно-голубые глазки и поинтересовался:

– Папик, ты дверью не ошибся?

– Не ошибся. – Маркиз налепил на лоб «привратнику» десять долларов, и тот тут же удовлетворенно закрыл глаза, большим пальцем указав Лёне на дверь у себя за спиной.

Леня толкнул эту дверь. На этот раз он оказался в большой комнате, где всего было слишком много – музыки, дыма и людей.

Музыка была громкая, агрессивная и однообразная – какой-то тяжелый металл, такой тяжелый, что его хватило бы, чтобы потопить еще один «Титаник».

Дым стоял в комнате густыми плотными клубами, и от его сладковатого одуряющего запаха у Маркиза сразу закружилась голова. Люди сидели вдоль стен на низеньких, обитых тисненой кожей скамеечках и лежали на блеклых потертых ковриках. Они полусонно курили и слушали музыку, и у них был такой вид, как будто они находятся здесь от сотворения мира и с тех самых пор не мылись, не причесывались и не меняли одежду. Впрочем, присмотревшись к ним, Леня понял, что их жуткие отрепья куплены в дорогих бутиках, а космы уложены самыми модными парикмахерами, и каждый из присутствующих побывал в руках опытного визажиста.

И еще всех присутствующих объединяли татуировки.

Татуировки были у них на всех доступных обозрению местах – на лице, на руках, на шее, на открытых животах девиц. Можно было предположить, что на местах, недоступных обозрению, татуировок еще больше.

Татуировки были однотонные и цветные, они изображали змей, скорпионов, ящериц, драконов, самых разных насекомых, пресмыкающихся, земноводных и млекопитающих. Кроме того, встречались цветы, деревья, звезды, гербы, надписи на самых разных языках, включая китайские иероглифы, и просто сложные геометрические узоры.

Появление Маркиза вызвало у здешней полусонной и равнодушной к внешнему миру публики некоторое оживление. Действительно, он выглядел здесь чужеродно, как член Французской академии на танцах в деревне Сковородкино или скорее как концертмейстер Нью-Йоркской филармонии на охотничьем празднике племени людоедов мвамбе.