Часто мы сначала трогаем гениталии любимого человека и лишь потом видим их. Остатки давнего пуританизма, как правило, не позволяют нам показывать друг другу свою наготу, прежде чем мы не настроимся на это поцелуями и ласками. Даже в импульсивном, самозабвенном сексе имеется свой этикет, протокол. Но поцелуй может иметь место и вне сексуального контакта; при определенном доброжелательном отношении людей друг к другу поцелуй – это не столько прелюдия к половому акту, сколько знак глубокого расположения. Поцелуи бывают жадные, дикие, бывают бесшабашные, бывают мимолетные и легкие как перышко. Как будто в сложном языке любви есть слово, которое можно произнести лишь тогда, когда губы соприкасаются с другими губами, как будто это безмолвное соглашение, скрепленное поцелуем как печатью. Стиль секса может быть деловитым и неромантичным, но поцелуй – это вершина сладострастия, это то, на что не жаль никакого времени, это сладкий любовный труд, от которого дрожь волнения пробирает до самых костей, когда предвкушение нарастает, но наслаждение сознательно сдерживается; это радостная пытка, порождающая яркое крещендо эмоций и страсти.

Когда я в начале шестидесятых училась в старших классах, благовоспитанные девочки еще не позволяли себе полноценного секса – мало кто из нас знал тогда, что это такое на самом деле. Но как же мы любили целоваться! Мы целыми часами целовались на разболтанном переднем сиденье позаимствованного у кого-то «шеви», который во время езды громыхал, как сломанный сервировочный столик; мы целовались изобретательно, обнимали наших мальчиков сзади, будто мчались на мотоциклах, от вибрации которых бедра у нас размягчались, как желе; мы вызывающе целовались за террариумом с черепахами в парке, или в местном розарии, или в зоопарке; мы целовались изысканно, чередуя мелкие вдохи с мелкими движениями губ; мы целовались пылко, когда язык становится как раскаленная кочерга; мы целовались, не замечая времени, и любовники всех времен должны понимать наше вожделение; мы целовались яростно, порой до боли, застывая в напряженном оцепенении, от которого щемило душу; мы целовались вычурно, как будто впервые изобрели сам поцелуй; мы целовались украдкой, когда встречались в коридорах между уроками; мы целовались от всей души, в укромных уголках на концертах, как, по нашему убеждению, должны были вести себя рыцари музыки и страсти, наподобие The Righteous Brothers[39], и их дамы; мы целовали предметы одежды или вещи, принадлежавшие нашим парням; мы целовали собственные руки, посылая нашим парням воздушные поцелуи через улицу; мы целовали свои подушки по ночам, как будто это были любовники; мы целовались бесстыдно, со всей буйной жизненной силой юности; мы целовались так, будто поцелуи могли спасти нас от самих себя.

Перед моим отъездом в летний лагерь, что считалось подходящим времяпрепровождением для четырнадцатилетней девочки из пригорода в Пенсильвании, мой ухажер – моим родителям он не нравился (не та религия), и они запрещали нам встречаться – взял за обыкновение каждый вечер проходить восемь километров и забираться в окно моей спальни, чтобы всего лишь поцеловать меня. Это был не «французский» поцелуй с открытыми губами, которого мы еще не знали, и рук мы при этом не распускали. Это были всего лишь те искренние и сентиментальные полудетские поцелуи, от которых голова кружится, когда твои губы плотно сжаты, и ты испытываешь такое томление, что земля уходит из-под ног. Потом, летом, мы переписывались, но осенью, после возвращения в школу, наш роман прекратился сам собой. Я все еще помню те летние ночи, помню, как этот мальчик прятался в моем шкафу, если в комнату вдруг заходили родители или брат, а потом он, наверно, с час целовал меня и уходил, чтобы вернуться домой, пока не совсем стемнело, и как я восхищалась его преданностью и могуществом поцелуя.

Вроде бы поцелуй – это всего лишь небольшое движение губ; тем не менее он способен вызвать настоящий взрыв эмоций, или символизировать нерушимость договора, или привнести в жизнь оттенок тайны. В ряде культур поцелуи не играют заметной роли. Доктор Кристофер Найроп в книге «Поцелуй и его история» (The Kiss and Its History) упоминает о финских племенах, «которые моются вместе в полностью обнаженном виде», зато поцелуи считают «чем-то совершенно неприличным». И некоторые африканские племена, в которых губы растягивают, уродуют, прикрепляя к ним разные украшения, не знают поцелуев. Но это исключение. Большинство обитателей планеты практикуют соприкосновение лицами; самые распространенные формы – это поцелуи, поцелуи в нос и соприкосновения носами. О происхождении поцелуев существует немало теорий. Некоторые авторитеты считают, что они возникли из взаимного обнюхивания лиц, вдыхания запаха в знак дружбы или любви и для того, чтобы оценить настроение и состояние здоровья того, с кем человек имел дело. И в наши дни существуют культуры, представители которых приветствуют друг друга, соприкасаясь головами и вдыхая запах друг друга. Некоторые обнюхивают ладони друг друга. Слизистые оболочки губ очень чувствительны, и мы нередко используем рот для того, чтобы определить текстуру предмета, в то время как нос определяет запах. Животные часто с удовольствием облизывают своих хозяев или своих детенышей, наслаждаясь вкусом любимого существа[40]. Поэтому вполне возможно, что поцелуи у людей восходят к контакту ради определения вкуса и запаха партнера. Согласно библейскому преданию, Исаак, постарев и лишившись зрения, призвал к себе сына Исава, чтобы поцеловать и благословить его, но одежды Исава надел Иаков, которому слепой отец и дал благословение, поскольку от него пахло как от брата. В Монголии отец не целует сына, а нюхает его голову. В некоторых культурах предпочитают тереться носами (у эскимосов, маори, полинезийцев и многих других), а некоторые малайские племена слово «запах» употребляют в значении «приветствие». Чарльз Дарвин так описал малайский поцелуй потиранием носа: «Женщины присели на корточки, запрокинув лица, мои сопровождающие остановились, склонились над ними и потерлись носами. Это продолжалось лишь немногим дольше, чем потребовалось бы нам для сердечного рукопожатия. Во время этого процесса они урчали от удовольствия».

В одних культурах целуются скромно, в других – экстравагантно, а в некоторых – яростно, сосут и кусают губы друг другу. В книге «Традиции народа суахили» (The Customs of the Swahili People), изданной Дж. У. Т. Алленом, сообщается, что у суахили муж и жена целуются в губы, если находятся в доме, и могут свободно целовать маленьких детей. А вот мальчика старше семи лет не полагается целовать ни матери, ни тете, ни сестре, ни невестке. Отец может поцеловать сына, но ни отец, ни брат не должен целовать девочку. Далее, «если приходит бабушка, или тетя, или другая женщина, мальчику одного-двух лет от роду предлагают показать, как он любит тетю, и он подходит к ней. Ему говорят, что тетю нужно поцеловать; он так и поступает. Потом мать велит ему показать тете свой табачок, и он, подняв одежду, показывает пенис. Она треплет пенис пальцами, нюхает, чихает и говорит: “О, какой крепкий табак”. И добавляет: “А теперь убери табак”. Если рядом с малышом находятся четыре или пять женщин, они все проделывают то же самое и заливаются смехом».