— Эй… Виталик! — Она всматривалась в воду, а в душе поднималась волна тревоги и беспокойства. — Не шути так! Виталий, я серьезно! Господи! Этого не может быть! Твою же мать! — Яна, не раздеваясь, бросилась в пруд. Она ныряла, пока хватало сил, а когда выныривала, кричала и все время шарила руками вокруг себя. Наконец Цветкова наткнулась на майора и вытащила его на берег. Виталий Николаевич ни на что не реагировал. Яна сделала ему искусственное дыхание. Майор закашлялся, вода вышла из легких. Убедившись, что сердце у него бьется, Цветкова как сумасшедшая побежала в деревню и принялась стучать в каждый дом. Залаяли собаки, включился свет, на пороге крайнего дома показался крупный мужчина в черных семейных трусах, майке и с охотничьим ружьем наперевес.

— Чего надо? Чего шумишь? — обратился он к Цветковой.

— Человек утонул! Помогите мне!

— Где утонул? — не понял мужчина.

— Вон там, в пруду, — указала рукой Яна.

— Да как там утонуть можно? Пьяный, что ли?

— Помогите! Он нырнул и пробил чем-то голову! — начала заводиться Цветкова.

— Я сейчас «Скорую» вызову.

Мужчина вернулся в дом, вызвал медиков, накинул олимпийку и вышел к Яне — по-прежнему в трусах, но уже без ружья.

— Ну, пойдем, посмотрим.

По дороге он завернул в сарай и вывез оттуда строительную тележку на одном колесе.

— Мы что его, в этом повезем? — спросила Яна.

— Нет, я твоего алкаша на руках понесу! Местные из этой заводи давно помойку сделали. Чего вас понесло купаться?

— Испачкались по дороге, — туманно ответила Яна, еле успевая за его семимильными шагами.

— В какой-такой дороге? А где машина? — поинтересовался мужчина.

— Дядя Вова, помощь не нужна? — донесся мужской голос.

— Сами разберемся! — отмахнулся мужчина.

— Вас дядя Вова зовут? — поинтересовалась Цветкова. — А я Яна.

— Не могу ответить, что приятно. Я уже спал. Так какой дорогой вы приехали? — повторил он вопрос.

— Железной, — ответила Яна.

— Так здесь остановки нет. Вы что, с поезда спрыгнули? — усмехнулся дядя Вова, и Яна истерично рассмеялась в ответ.

Когда они подошли к майору, тот стонал. Яна кинулась к нему.

— Виталик, ты видишь меня? Слышишь? Скоро будет помощь!

— Не тормоши его! Голова — это серьезно! — предостерег Цветкову дядя Вова. — Пусть медики разбираются.

Он поднял Виталия и неловко завалил его в тележку.

— Одежду забери, прикрой его, — скомандовал дядя Вова и с трудом покатил тележку в обратном направлении. — Тяжелый мужичок. Он тебе кто?

— Жених вроде как.

— Так жених или «вроде как»? Чай, не девочка восемнадцати лет, уж давно надо было определиться.

— Вот как раз в моем возрасте определиться гораздо труднее, — не согласилась с ним Яна.

— Куда вы меня тащите, черти? — спросил Виталий Николаевич.

— В больничку тебе надо, мужик, — ответил ему дядя Вова.

— Так заживет, — застонал следователь.

— Нет уж! Такие пробоины в тыкве штопать надо. Точно тебе говорю. Я бывший ветеринар. Я даже корову с таким рассечением в поле не отпустил бы.

— Я не корова, я — бык, — ответил Виталий Николаевич и потерял сознание.

— А вот и медики подъехали. Вовремя. Карета подана! — сказал дядя Вова.

Яна увидела старую машину «Скорой помощи», заляпанную грязью и с неработающей мигалкой.

Виталия положили на носилки, причем он после путешествия в тележке стал еще грязнее. Яна села в машину следом и поблагодарила дядю Вову:

— Спасибо большое.

— И вам не хворать! — ответил тот.

— С головой у нас, конечно, не очень, — сказал Яне врач, когда машина тронулась в путь.

— В смысле? — не поняла Цветкова. — У вас с головой не очень? Зачем мне эта информация, или я должна напрячься?

— Не у меня лично с головой не очень, — пояснил врач, повертев пальцем у виска, — а в больнице нашей местной, куда мы вас везем. Нейрохирурга, например, нет. Обычный хирург может зашить рану, а если что серьезное, дальше транспортировать надо, — пояснил врач.

— Дальше и будем думать. Сейчас надо кровь остановить, — ответила ему Яна, всем своим худым телом и особенно пятой точкой понимая, почему все жалуются на российские дороги.

— Зачем в наши края? — спросил врач.

— Отдыхать…

— А этот пруд за море приняли? — рассмеялся он.

— Так получилось вот… не доехали, — ответила Яна и задумалась. Видимо, они с Лебедевым выглядели как люди, которые никогда в жизни не видели моря и с радостью кинулись в какую-то лужу.

— Долго путешествуем, хотели освежиться, — попыталась оправдаться Цветкова.

— Помыться вам не помешает, — хмыкнул водитель.

До больницы они ехали недолго. Виталий от резкой качки и толчков периодически приходил в себя, причем с разным настроением. То он слезно просил Яну не оставлять его, то нещадно матерился.

— Сейчас в приемном отделении скажу, чтобы сразу в хирургию поднимали, — сказал врач, — а потом и вас посмотрю.

— Меня? Меня не надо. Со мной все хорошо, — ответила Яна.

— А по виду не скажешь.

Виталия Николаевича увезли на каталке в недра больницы, а Яна присела на жесткий стул в приемном отделении. К ней подошла молоденькая медсестра.

— Максим Анатольевич велел отвести вас в палату, чтобы вы отдохнули. Вещи тоже отнесем.

— Максим Анатольевич? — переспросила Цветкова.

— Это врач, с которым вы приехали.

— Спасибо ему большое. Очень чуткий человек. Отдохнуть мне не помешало бы, хотя я переживаю за своего друга.

Яну проводили в палату номер три. На одной из коек лежала женщина с гипсом на руке.

— Вот, располагайтесь. Вашего знакомого скоро прооперируют и тоже отвезут в палату, — сказала медсестра.

Санитар внес сумку и вкатил чемодан на колесах. Женщина с гипсом открыла глаза и с интересом посмотрела на Цветкову.

— А я могу его увидеть сразу после операции? — спросила Яна.

— Я к вам сама приду и все сообщу, — пообещала медсестра и ушла.

— Приезжая? — спросила женщина в гипсе. — Меня Люда зовут.

— Яна. Да, мы вот ехали на море и немного не доехали, — ответила Цветкова.

— Не очень удачно начался отпуск? — кивнула Люда. — Бывает. А я недалеко живу. Полезла на чердак, ступенька на приставной лестнице сломалась — и вот… Вроде и упала в сено, но это не помогло. А ты тоже упала? — поинтересовалась Люда.