— Ну уж не враги, это точно, — подбодрила его Кэрри. — А ваша семья.

Окончательно осмелев, Роберт вызвал прислугу и распорядился насчет чая. Затем чуть передвинул стол, расставил стулья, усадил Кэролайн и сам устроился рядом, невольно ощущая себя хозяином положения.

Когда Кэрри на ближайшей прогулке после посещения театра «Принсесс» выпытала подробности старой истории, послужившей причиной его ссылки в Индию, и предложила наладить отношения с братом, Роберт поднял мисс Джайлз на смех. Точнее, сначала провалился сквозь землю от стыда из-за того, что ей известен этот факт, потом попытался увернуться от разговора, а после долго хохотал, выслушивая уверения девушки в необходимости воссоединения с семьей. Но Кэрри, такая мягкая и уступчивая, вдруг оказалась непреклонной, и Роберт сам не понял, в какой момент дал свое согласие и обещал «хотя бы попытаться».

Он был уверен, что в этой ситуации будет смотреться нашкодившим щенком, заискивающим в ожидании прощения, но все вышло со всем не так.

Слуги почти мгновенно выполнили его поручение, и к моменту появления в гостиной Джорджа и Луизы Вуд Роберт с Кэролайн уже мирно пили чай, любуясь игрой света в камине. И это Джорджу с Луизой пришлось принимать от Роберта приглашение к столу и ожидать, в каком направлении пойдет беседа.

Джордж нервничал, но держал себя в руках Луиза казалась спокойной и в отличие от предыдущих «семейных ужинов» не пыталась обойти взглядом Роберта, словно его присутствие и этом доме по-прежнему нежелательно. Оба ждал, что Роберт заговорит первым, и в их молчании не было ничего унизительного или оскорбительного.

— Джордж, Луиза, позвольте немного поухаживать за вами, — начал он, поднимая молочник. — Я… Я должен извиниться перед вами за тот случай, который произошел в нашем доме много лет назад. Кажется, я до сих пор не сделал это нормально.

— Ты извинился, и все давно забыто, — быстро произнесла Луиза.

Слишком быстро, чтобы ей поверили. Она испуганно посмотрела на Кэрри, пытаясь понять, известно ли той что-то, но Кэролайн бережно накрыла ее руку своей, прибывая к молчанию.

— Видимо, я сделал это недостаточно хорошо, — просто сказал Роберт. — То ли не успел, то ли не смог. Теперь я хочу попросить тебя, Луиза, и тебя, Джордж, окончательно забыть о моем глупом поступке, потому что дальше так жить невозможно. Вы все время пытаетесь уличить меня в какой-либо гадости, мне настолько тяжело видеть ваше настороженное отношение, что нет никаких сил двигаться дальше. А мне, возможно, пора начинать совсем новую жизнь.

Джордж с Луизой одновременно посмотрели на Кэрри, но та продолжала пить чай столь невозмутимо, что им вновь пришлось переключить внимание на Роберта.

— Прошу вас, не смущайте нашу гостью, сегодня мисс Джайлз пришла к нам как мой друг, который переживает за меня и хочет пресечь слухи, что ходят обо мне по Лондону. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, скажу: да, она знает всё.

— Мы же старались не допустить слухов, — произнесла побледневшая Луиза. — Именно из-за меня, из-за моей…

— Да. Из-за репутации Луизы и для того, чтобы сохранить честь дома Вудов, мы и стерпели твою выходку, — добавил Джордж, но не было уже в его голосе гнева, с которым он кричал на брата в то злополучное утро.

Напротив, Роберту показалось, что Джордж выразил сожаление.

— Я был нетрезв, да что там говорить, я был здорово пьян, — подхватил Роберт, — и зачем-то наговорил глупостей гостившей в нашем доме мисс Луизе Грэммхерст и попытался ее поцеловать. Признаю, это выглядело глупо и грубо. А слухи, полагаю, возникли после моего скоропалительного отъезда, потому что образ жизни я вел… ну… сильно далекий от благонравного, и мое исчезновение можно было объяснить только бегством. Теперь же, если я сам перестану чувствовать себя виноватым перед вами, у меня появится шанс избавиться от старых сплетен.

— Расправить крылья, — уточнила Кэрри, и показать всем наконец свою настоящую офицерскую осанку. Осанку человека, которому не чего скрывать.

— Я только за, — прошептала Луиза. — Извинения приняты.

— И я за, — произнес Джордж. И хотя на его суровом лице по-прежнему не появилось улыбки, оно все равно будто осветилось изнутри, прогоняя хмурость недосказанных слов. — Думаю, в честь этого события стоит попросить принести напиток покрепче чая, а?

Все поддержали инициативу Джорджа, а Роберт в открытую пожал руку Кэрри.

— Моя спасительница, — тепло и нежно проговорил он.

— За Кэролайн, открывшую нам всем глаза, стоит поднять отдельный тост, — согласилась Луиза и насторожилась, услышав дверной звонок. — Что там? Похоже на почту.

— Телеграмма! — раздалось с улицы.

Встревоженный Роберт подскочил первым, чуть не сбив с ног служанку, торжественно вносившую на серебряном подносе ведерко с бутылкой «Вдовы Клико» и бокалы, и выхватил листок из рук мальчишки-почтальона.

«РОБЕРТУ ВУДУ ТЧК НАС ОБОКРАЛИ ЗПТ ЛИЗЗИ ПЛОХО ЗПТ НЕ ЗНАЮ ЧТО ДЕЛАТЬ ТЧК ПАТРИЦИЯ».

Вот черт! — воскликнул Роберт. — Мне надо ехать в Брайтон.

— Твои подопечные? — спросила Кэрри. — С ними что-то случилось?

— Судя по этим словам, что-то очень плохое, — пробормотал Роберт, отдавая ей телеграмму. — Мне надо ехать к ним, боюсь, прямо сейчас.

Кэролайн прочитала немудреные строчки и побледнела:

— Какая-то темная история.

— Они опять в беде! — простонал Роберт. — Я пойду собираться…

Он забегал по дому, распоряжаясь о приготовлениях к отъезду, а Кэролайн молча положила телеграмму на стол, придавила ее пустым бокалом и направилась к выходу.

Луиза догнала ее в дверях:

— Куда же вы, давайте посидим и договорим, пусть он едет, эти девочки — Роберт отвечает за них.

— Нет-нет, я тоже пойду. — Кэролайн отвела ее руки и быстро-быстро проговорила: — Вино можно открыть в другой раз, а вы отдыхайте, уж поздно…

— Подождите минутку тогда, сейчас муж рас порядится об экипаже, — грустно сказала Луиза жестом подзывая Джорджа.

* * *

Распластавшись на белоснежном покрывала украшенном розовыми бутонами, и колотя кулачками по обшитой ангелочками подушке, Кэрролайн Джайлз заливалась столь горькими слезами, что тетушка Жанет даже и не пыталась прервать этот бурный поток. Она лишь подавала новые платочки и тихонько поглаживала девушку по темным локонам.

— Все повторяется, все повторяется, — всхлипывала Кэрри. — Ничего нельзя избежать…

— Возьми вот этот, с овечкой, — спокойно произнесла мадам Шардю, подавая Кэрри очередное батистовое изделие.

Сердце тетушки Жанет сжималось от боли при виде страданий племянницы, но что можно было сделать? Только что не завалиться рядом, завывая в голос: «Бедная моя девочка, за что же тебе это?!»

Кэрри уткнулась в новый платок и зарыдала чуть тише, сил у нее почти не оставалось. Мадам Шардю с ужасом предчувствовала, что скоро истерика закончится и Кэрри вновь превратится в ту гипсовую статую, которую пришлось оживить несколько лет назад. Тетушка Жанет так гордилась результатами своих трудов: полным возвращением подопечной к радостям жизни, и вот — все заново. Только теперь Кэролайн стала старше, и подобрать нужные слова будет еще сложнее.