– Да.

– Как вы думаете, это было связано с восстанием? – спрашивает Джованни.

– Нет. Он ясно дал понять, что хочет завладеть исследованиями моей семьи по связи. Мы заявили на него в полицию и сообщили лидеру его королевства.

– Нино рассказал мне о книге «Жажда и желание», – говорит Джованни. – Она уходит в глубь веков?

– Да.

– Исследование звучит бесценно. Если бы у вас был кто-то, кто мог бы отформатировать и проанализировать собранную вами информацию, то неизвестно, какие тенденции и закономерности вы бы обнаружили. Потенциально вы могли бы раскрыть тайны создания вампирских связей, что позволило бы создать более сильные, мощные пары и облегчить процесс деторождения. Может быть, ваш нападавший хотел получить книгу, чтобы продать по огромной цене или отнести своему лидеру королевства.

– Это был бы Ладислао, не так ли? – спрашивает Селлина. – Ты действительно встречался с ним, Харука?

– Нет.

Нино расслабляется, положив локти на стол и сложив руки.

– Джованни встречал его однажды, несколько лет назад. Верно, Джи? Ты сказал, что он был с тобой до неприличия раздражителен.

Его старший брат нахмурился и покачал головой.

– Они готовили этого урода к тому, чтобы он заменил своего больного отца. Он так старался залезть в мои чертовы штаны, что я даже не мог вести серьезные деловые разговоры. Он пытается переспать со всем, что движется.

Селлина ярко улыбается, ее голос теплеет, когда она смотрит на Джованни.

– Значит, вы двое должны были хорошо поладить? Как горошины в одном стручке. – Она моргает, выражение ее лица невинное, когда Джованни задирает нос вверх в явном оскале. Он не произносит ни слова.

– В любом случае, – говорит Нино, немного громче, чем нужно. – Надеюсь, мы видели Гаэля в последний раз. Бедный парень, с которым он должен был сблизиться, все еще разбит.

Джованни переводит свой напряженный взгляд с Селлины на Харуку.

– Кстати, Нино также сказал мне, что у тебя есть определенное мнение о связи.

Харука останавливает руку с чашкой кофе на пути к своим губам. Он прочищает горло и ставит чашку на стол.

– Почему? – Джованни нажимает.

– Боже. – Селлина хмурится. – Прямо в яремную вену.

Лицо Нино тоже приобрело неодобрительное выражение.

– Я сказал тебе это не для того, чтобы ты приставал к нему по этому поводу.

– Это обоснованный вопрос. – Джованни возвращает их хмурые взгляды. – Мы сидим здесь уже полтора часа. Это же был не первый вопрос, который я задал, – хотя я чертовски хотел бы, чтобы это было так.

Нино поворачивается, в его глазах извинение.

– Хару, ты не обязан отвечать, если не хочешь.

– Нет, обязан, – утверждает Джованни, садясь и складывая руки. – Мы не дети, и он написал эту чертову книгу.

В свои сто двадцать два года Джованни является самым старшим вампиром в их маленькой компании. Это очень тонкая вещь, в которой Харука еще не разобрался, но в целом возраст опережает качество крови, особенно если два вампира имеют одинаковый ранг. Его собственная родословная чище и древнее, чем у Джованни, но вампир, похожий на гладиатора, открыто заявляет о своем старшинстве над Харукой.

У Харуки сжалось горло. Это не похоже на прошлые ситуации, когда ему задавали этот вопрос, когда он мог дать свой стандартный ответ и быстро сменить тему. Эта ситуация гораздо более личная. Он не должен лгать Нино и его семье. Он не может так поступить.

Он делает глубокий вдох, не обращая внимания на тяжесть в груди.

– Я… не хочу связывать себя узами брака, потому что я уже был связан.

Тишина. Три вампира смотрят на него в полном недоумении. Харука чувствует их замешательство, как будто опустился густой туман, и никто не знает, в какую сторону повернуть. Никто не может рассмотреть даже свою руку у себя перед глазами.

Постепенно их взгляды наполняются любопытного (слегка обеспокоенного?) понимания. Теперь он больше не один из них. Он словно инопланетная форма жизни, прилетевшая к ним и сидящая среди них. Как будто его лицо вдруг покрылось фиолетовыми пятнами.

– Что? – Джованни проницательно всматривается.

– Ты был связан раньше? – спрашивает Селлина. – Что это значит? Ты и сейчас связан?

– Нет, – говорит Харука, бросая взгляд на своего друга, сидящего совершенно неподвижно рядом с ним. – Я был связан, но больше нет. Связь была разорвана.

Снова тишина. Долгая череда многоточий.

– Что? – Джованни откидывается в кресле. Гипотетические фиолетовые пятна движутся.

– Как… как ты смог разорвать связь? – спрашивает Селлина.

– Узы не могут быть разорваны после их установления. Это невозможно – все это знают.

– И все же… – горько усмехается Харука. Это неслыханно. Это должно быть невозможно. Как только два вампира переплетают свои натуры и вступают в надежную, мифическую клятву связи, она никогда не может быть разорвана. Они становятся супругами и партнерами на всю жизнь, создавая глубокую биологическую связь, разделяя обязанности, эмоциональную поддержку и глубокую близость. Уникально и моногамно посвящены друг другу до самой смерти.

Так гласит предание.

Предательство связи путем прямого питания от постороннего человека или сексуальной близости означает смерть для связанных вампиров. Но это не так. Не в случае Харуки. Он все еще жив (во всяком случае, по обозначению), как и Юна. Его тело выдержало все травмы. Но что с его духом? Его надеждой? Врожденным стремлением к полноценной жизни?

– Вы разорвали связь… – продолжает Селлина, похоже, единственная за столом, кроме Харуки, способная строить полноценные предложения. – Но вы живы. Я не… я не могу понять.

– Для ясности, я не являюсь инициатором распада, – говорит Харука, бросая взгляд в сторону вампира с глазами цвета корицы и красного дерева, сидящего рядом с ним. Его янтарные глаза моргают. Харука поднимает свой кофе. – Теперь я для тебя такой же страшный?

– Ни за что, – говорит Нино, его брови внезапно сходятся вместе. – Конечно, нет. Просто тебе… больно? Было больно?

Харука делает паузу, прежде чем сделать глоток, раздумывая.

– Уже нет. – Сейчас он оцепенел. Боли больше нет, но и ничего другого почти нет.

Покачав головой, Джованни складывает руки.

– Невероятно. Просто чертовски невероятно…

– Джованни. – Идеально очерченные брови Селлины приподняты в выражении явного недовольства. В комнате снова воцаряется тишина, прежде чем Джованни говорит.

– Я прошу прощения, Харука, – говорит он, усаживаясь на своем месте немного прямее.

* * *