— Жак, я вам доверяю, — повторил Петер, — но все должно остаться между нами.

— Я, конечно, болтун, но мне не нужны неприятности, поэтому я буду молчать!

В коридор выходило двенадцать дверей, расположенных парами друг напротив друга. Петер открыл первую. Хромированная тележка загораживала вход, и, чтобы войти, ему пришлось отодвинуть ее в сторону. Все стеллажи в этой темной комнате без окон были завалены папками. Петер и Жак подошли к полкам, а Бен, подгоняемый любопытством, отправился дальше.

Петер провел пальцем по разноцветным папкам. Пыли на них не было.

— Я думаю, это и есть настоящий архив.

Папки были пронумерованы, и Петер стал искать начало, чтобы просматривать материалы по порядку. На первых семи сотнях папок, которые занимали целую стену, были написаны фамилии. Петер увидел знакомые имена: Менар, Палиссье, Сколетти, Эстевенар — все из группы Дэвида Грэма. Видимо, это были досье на тех, кто работал с «GERIC». И таких было очень много.

Бен сказал, что в их распоряжении были огромные деньги, десятки миллионов евро.

Следующий раздел был посвящен финансам, потом пошли папки, помеченные только цифрой и буквой. Петер вытащил одну папку. Она была очень тонкой, внутри оказалось три цветных конверта: «Пресса», «Текущие заказы на материалы» и «Де Вонк/Кларен».

Петер остолбенел. Он открыл конверт, и на пол выскользнули фотографии Эммы, Бенжамена, его самого и детей. На всех взрослых были собраны подробные сведения о семейном положении, трудовом стаже, научных руководителях, бывших и настоящих коллегах, заметки о членах семьи. Увидев ксерокопии, Петер окончательно потерял дар речи. Это были копии скомканных квитанций и чеков. Неужели кто-то рылся в их мусорном баке? И похоже, регулярно!

К отчету был приклеен маленький листок со словами:

Научный интерес.

Давление на семью?

Они думали, как подобраться к ним. Как сделать так, чтобы Эмма, Бен и Петер не смогли отказаться. Именно эти сведения получил Ле Молль, а потом и Жерлан.

Чего от них хотят? Что за тайные работы ведутся в «GERIC»?

Голос Бена заставил его подскочить:

— Петер, иди сюда! Посмотри!

Фрежан, который перебирал папки, тоже оглянулся. Бен стоял через три двери от них.

— Здесь пустые кабинеты, — сказал он. — Видимо, они работали наверху. Зато в зале…

Петер вошел в большое темное хранилище, где Бен не стал включать свет. Стеллажи были забиты банками, в центре стояли низкотемпературные камеры, в стальных шкафах поблескивали хирургические инструменты. Два подвальных окна пропускали синеватый ночной свет. Кафельный пол отражал свет, падающий из коридора.

— То, что ты искал, да? — спросил Бен.

Петер кивнул. Фрежан стоял позади, не решаясь подойти ближе.

— И это еще не все, — сказал Бен и посторонился.

За его спиной они увидели стойку с оружием. Два пулемета, дробовик, четыре пистолета и столько коробок с патронами, что хватило бы, чтобы выдержать недельную осаду.

— Вот это да!.. — воскликнул Фрежан.

— В остальных помещениях пусто, — сказал Бен.

— Все, что нам нужно, — это архивы, — сказал Петер. — Мы скоро во всем разберемся, но нам придется делать вид, что мы ничего не нашли.

— Почему? Вы не доверяете даже Жерлану? — удивился Фрежан.

Петер покачал головой и указал на склад оружия:

— Думаю, что люди, которые так ловко прячут документы и так хорошо вооружены, готовы на всё, чтобы сохранить свои секреты. Не стоит рисковать.

— Чем я могу помочь вам?..

— Мы сейчас поднимемся, пообедаем вместе со всеми, и вы вернетесь к своим обычным занятиям. Дальше мы справимся сами. Только мы с Бенжаменом.

— Могу я вам…

— Нет, — отрезал Петер, — это вызовет подозрения. Если понадобится, я снова обращусь к вам, а пока ни слова. Спасибо за все.

Когда они поднимались наверх, Бен, воспользовавшись тем, что Фрежан их опередил, шепнул Петеру:

— Я соврал, что там больше ничего нет.

— Что?

— В последней комнате на стенах цепи и бронированная дверь. Не знаю, чем они там занимались, но искренне жалею, что приехал сюда.

Петер немного помолчал, а затем прошептал:

— Мы все узнаем. Сегодня ночью.

Сидя в траве лицом к океану, Эмма почувствовала на лице первые капли дождя. Тим спустился вниз и вернулся, вздыхая.

— Все пироги затоплены у самого берега, их видно отсюда.

Эмма не ответила, глядя на серые клубы дыма над деревней.

— Не понимаю, зачем они это сделали, — сказал Тим. — Утопить все пироги… Без них деревня пропадет. Теперь они не смогут покинуть остров!

Эмма безжизненным голосом произнесла:

— Этого они как раз и хотят — не покидать его. И чтобы никто отсюда не выбрался.

Тим долго молчал, а потом подошел к ней:

— Идемте отсюда.

— Их нужно похоронить… — прошептала Эмма.

— Это невозможно. Их слишком много. И нам нельзя оставлять следов.

Он наклонился и протянул ей руку. Она оперлась на нее, встала и провела рукой по лбу, стараясь не смотреть на тела, которые качались на волнах.

— Это кошмар, — сказала она, так тихо, что Тим не услышал ее.

Он тихонько подтолкнул ее к пальмам и улице, пересекающей Ханававе.

— Нужно найти способ связаться с внешним миром, — сказал он.

— Здесь есть какой-нибудь офис?

— Туристического нет, это точно, на море уже несколько лет неспокойно. Продовольствие завозят раз в два месяца, а если нет, то жители острова иногда ездят за покупками в Хива Оа.

— То есть помощи можно ждать довольно долго…

— Вот поэтому нам и нужна связь!

— Если в Омоа обрезаны все телефонные провода, почему вы думаете, что они уцелели здесь?

— Не знаю, но, может быть, тут есть радиосвязь… Пойдемте посмотрим.

Они пошли прочь от берега и больше не оборачивались. Неподалеку на двухметровой мачте торчала большая параболическая антенна. Тим стал рассматривать коробку, укрепленную у ее основания.

— Это телевизионная антенна… Как жаль!

Немного в стороне Эмма увидела маленькую белую церковь с голубым крыльцом, которую сначала не заметила. Она подумала: а вдруг внутри то же, что и в Омоа? Церковь — это место, где люди ищут защиты…

Она махнула Тиму рукой, приглашая пойти вместе с ней.

— Может, это глупо, но я хочу знать, есть там кто-нибудь или нет.