Александр Папченко

Принцип Портоса, или Последний свидетель

– Так для чего же тебе понадобилось его освобождать, если он уже свободный?

– Только женщина может задать такой вопрос! А как же приключения-то?

М. Твен. Приключения Гекльберри Финна

Когда я дал прочитать то, что здесь написано, одной образованной девушке, Переваловой, она нашла много недостатков. И что это за папа такой, который едва не пристрелил родных детей? И что это за неправдоподобное повествование? И нетипично ей, и непедагогично… Поэтому я переписал все заново, но теперь уж истинная правда восторжествовала, и пусть никто не обижается… Мы, писатели, тоже люди, и нечего тут перед нашим носом выпендриваться. Ну а кому лень читать – пусть смотрит телек. Там как раз опять кого-то больно бьют… Всё.

С приветом, Макс!

Я это пишу для того, чтоб люди знали, где лежат деньги. А то, если нас пристрелят или покалечат или мы станем заиками от перепуга, никто не узнает. Ну а если по порядку, то меня зовут Максим. У меня есть брат Витька. Он старше меня на год, а начитанней – на сто. Мама наша на курорте, в Кисловодске. Ей повезло. У нас еще есть дом. Он наполовину двухэтажный. Там, где второго этажа нет, там у нас терраса.

Мы с Витькой спим как раз на втором этаже. Под окном у нас растет яблоня, которую мы в срочных случаях используем вместо лифта. А наш папа, Павел Семенович, хоть и член общества охотников и рыболовов, стрелять все равно не умеет. Надо же! Не попал в меня из ружья с десяти шагов. И в Витьку тоже не попал, и, быть может, зря… Я не кровожадный, я просто Витьку лучше знаю.

О соседях… С одной стороны от нас живет боцман торгового флота дядя Витя. Он разговаривает с украинским акцентом, любит пиво, любит копаться на своем огороде, и еще он очень толстый. С другой стороны живет Мария Перевалова, хрупкая студентка филологического факультета, в очках и с тонким голосом. Иногда по вечерам она читает свои стихи. Такие, например:

Следы бредущей куропатки

Скрывает призрачный рассвет.

Ах, эти желтенькие лапки…

Скользнула тень – и птахи нет.

Слеза метнулась к подбородку,

И счастье прыгнуло в лицо —

Ты обронила мне в ладони

Свое куриное яйцо…

О куропатка, дочь полей!

За что ты мучаешь людей?!

Или в твоей пташиной доле…1

Ну и так далее. Это Перевалова женихов заманивает в свои сети таким интересным способом. Замуж ей очень хочется. Недавно вот Петьку Самсонова заманила, студента радиотехнического техникума. Теперь они вместе бормочут, как две психованные куропатки. В перерывах целуются около нашего забора и думают, что их никто не видит.

А вчера у папы разболелись зубы. Это у него из-за нервов. Ведь он переживает, как там мама на курорте в Кисловодске. Он всю ночь терпел, а утром меня разбудил, и мы поехали в город зуб рвать. А потом мы с замороженной челюстью и без зуба возвращались обратно. Мы ехали по центральной улице. Солнце уже встало. А люди еще спят. Даже машин нет. Пусто. Тихо. Светло. Чисто. И очень непривычно. Перед нами поливалки проехали. Папа машину разогнал и мотор выключил. Шины по мокрому асфальту звенят. Птицы громко разговаривают – эхо прыгает между балконами многоэтажек. Липа цветет. И запах у нее плотный, словно вода. И мне захотелось свернуть такой умытый город в трубочку, как газету, засунуть в карман и увезти с собой, чтоб гулять по нему, когда захочется. А потом дорога повернула на мост. Внизу текла наша широкая река Самарка, одинакового с небом цвета. Папа включил мотор, разогнал машину и опять выключил. И окна пооткрывал. Теперь пахучий воздух пролетал сквозь нас… И было так здорово на душе и легко! И уж точно казалось, что самое счастливое и прекрасное в жизни впереди.

Ну а когда мы приехали, папа поставил машину в гараж и говорит:

– Ну что, Максим, пошли спать до очередного зуба?

И мы пошли.

А потом проснулся мой брат Витька и предложил нас ограбить. Представляете? Это он вчера такую игру новую придумал – приключение своими руками. Наподобие самоучителя по английскому языку или журнала «Сделай сам». Я срочно выдвинул свой план ограбления, удобный и простой в обращении. И действительно, почему бы нам нас не ограбить, если скучно без приключений и папа в сберкассы не верит и держит материальные накопления на новую мебель в пузатой сахарнице на кухне?

По моему плану нужно было незаметно вытащить из сахарницы деньги, подержать их в руках и быстро, пока папа ничего не заподозрил, вернуть их на место. Вернуть и удрать подальше.

Выслушав мое предложение, Витька поглядел на меня как на последнего идиота и коротко и энергично объяснил, как он не любит дилетантов и как ценит и уважает профессионалов.

– На профи держится мир! – заявил Витька и объяснил мне, как ему, Витьке, противно, когда кто-нибудь из него, Витьки, пробует делать дурака. И что он этого не позволит даже родному брату.

Он мне дал понять, что мой план ограбления детсадовский. И что именно он, Витька, знает, как правильно грабить, потому что он прочитал Агату Кристи, Сименона, два рассказа Чехова, три повести Хмелевской, один роман Стругацких, одну длинную романтическую сказку Крапивина, несколько вещей Чейза, инструкции Интерпола в газете «Совершенно секретно», которые его потрясли, и еще что-то, название чего он забыл, но содержание – никогда!

Вот. И рассказал мне свой очень правильный план ограбления. Я сразу понял, какой у меня умный брат. Черт бы его побрал! По его плану мы, конечно, всех ограбим, но где-то в середине приключения нас должны были раза три застрелить. Я не подал вида, что испугался, не выразил критического отношения к отдельным моментам и деталям – я согласился. Поскольку я не хотел, чтоб Витька думал, будто я трус или что-то в этом роде. Ему ведь фиг докажешь, что могут быть убеждения, которые не позволяют самому себе себя же грабить. Короче, мы начали действовать.

Во-первых, чтобы всех предупредить, что готовится ограбление, Витька написал небольшое доходчивое письмо. Буквы вырезал из газет и наклеил на листок бумаги: «Вас хотят ограбить. Ваш Друг».

– Это чтобы нас по почерку не установили, – объяснил мне Витька. – И еще для того, чтобы кто-нибудь наконец начал охранять материальные ценности в пузатой сахарнице. А то что это за приключение без охранника, которого не надо спаивать снотворным зельем или отключать от действительности путем ушиба тяжелым предметом по голове? И вообще, что это за приключение без паники и валерьянки? Без паники – это не ограбление, а издевательство, – объяснил мне Витька. – Это не ограбление, когда никто не бегает в полуодетом состоянии и с горящим взглядом. Какую книжку ни возьми, какое кино – всюду горящие взгляды, полуодетые люди и сплошная нервотрепка. И главное, все должно развиваться по правилам, а не как кому вздумается. Может, кто-нибудь с первой страницы знает, где деньги лежат, но вынужден страдать до последней… Его будут бить, будут пинать ногами и просто издеваться, в него будут стрелять и свои, и полицейские… И все потому, что так положено. А иначе этот тип тут же, в самом начале, схватил бы денежки! И зачем тогда весь длинный сюжет и полицейский комиссар с потухшим взглядом замороженной селедки? Или как там? С потухшим, замороженным взглядом умной сардины – вот как! Нет, Макс, приключение – это свои правила. Вот возьми последнего свидетеля. Да ему по жизни положено умереть от шальной пули начинающего частного детектива, и все так думают. Ан нет! Всех! всех перебьют, живые в ужасе