Если бы мне пришлось перечислять всех друзей, которым помогал Жан, мне не хватило бы этих страниц.

В том же 1939 году мне много раз предлагали сниматься в кино. Хотелось дебютировать удачно. Из-за болезни я пропустил первый фильм, сценарий которого меня очень заинтересовал, – «Ночь в декабре».

В другой раз это был «Человек, который ищет истину» с Ремю. Автор сценария Пьер Вольф заведовал отделом критики в крупной газете. Он счел необходимым предупредить меня, что, если я откажусь сниматься, он меня «утопит». Именно поэтому я отказался, хотя охотно работал бы с Ремю. Наконец, меня пригласили попробоваться на роль де Грие в «Манон». После просмотра продюсеры и режиссер заявили, что я скорее Дантон, а не де Грие.

Жан, возмущенный таким забавным утверждением, написал стихи.

Как мне сделать, чтоб тело светилось твое,

Источая и мирру и амбру,

Чтобы ангел, одетый в костям де Грие,

В этой студии вышел из кадра.

Им, несведущим, не понять,

Что душа твоя – снег и огонь – все на свете,

Что не зубы красивые нужно искать,

А накинуть на ангела сети.

От смеха, право, умереть не диво,

Как видят люди образ де Грие!

Ведь чтоб понять, что истинно красиво,

Достаточно взглянуть в лицо твое.

И, бурю чувств открыв в покое мнимом,

Вдруг осознать – все мрак, небытие,

Когда светило лучезарное твое

Сияет и горит неугасимо.

Божественный огонь в тебе живет,

Перебирают боги струны твоей лиры,

Поэтому столь чист, прозрачен звук ее

И лишь она секрет твой раскрывает миру.

Когда страдаешь ты – нет хуже ничего…

Наверно, колдовство тому причиной.

Стихи мои не в силах победить его,

Я их стыжусь: прости меня, любимый.

Страдание, о котором пишет Жан, было связано с моими зубами. Он повел меня к своему дантисту, и тот, сделав рентген, хотел удалить мне все зубы. В двадцать четыре года! Какая драма! У этого дантиста работал молодой сотрудник, которого заинтересовал мой случай. Он предложил заняться моим лечением. Готовый на все, я согласился. Он лечил каналы всех моих зубов. Позднее я ушел на войну с временными пломбами.

А Жана моя болезнь вдохновляла на создание стихов.

Ты, как можешь, борешься с болью

И на ребенка походишь более

Или на зверя. Ко мне ты подходишь,

Глаз, полных упрека, с меня не сводишь:

«Ведь в карманах твоих уж, конечно, секретов немало,

Помоги же, всесильный поэт!»

Так глаза говорят – они тронуть могли бы и скалы,

Я не в силах помочь, разрывается сердце в ответ.

Я в объятьях твоих этой ночью хотел бы уснуть,

Но ты стонешь, Жанно, и жестокая боль не проходит.

Меж тобою и мною незримый любви призрак бродит,

Я сквозь стену готов в простыне проскользнуть.

Ты шагаешь взад-вперед,

Ног твоих следы целую.

Боль же, что в тебе живет,

На себя взять не могу я.

Если б знал, какой напев

Пели феи королевам,

В замках усыпляя всех,

Пой я голосом сирены.

Погрузил бы в забытье

Эту боль я осторожно.

Но увы! Ничем ее

Успокоить невозможно.

Так пусть стократ воспета мной,

Живущая в устах прекрасных,

Когда пером взмахну я властно,

Уснет, довольная судьбой.

Когда Жанно от боли сам не свой,

Он как цветок, под пламенем поникший,

Иль мечущийся в клетке зверь лесной,

Которому сейчас весь мир чужд остальной.

Пакт заключить готов я с чертом иль с Всевышним,

Чтоб снова увидать ожившим

Того, кто радость воплотил собой.

Пока твоя любовь любовь мне не открыла,

Считал, что правильно в игру играю я,

То старая игра была в «они» и в «я» —

Венера в Лувре, что на подиуме застыла.

Но то была тень тени, жил мертвец во мне,

Фавн бронзовый, в котором нет желанья,

Неистовство, на бедность подаянье,

Безумца семяизвержение во сне.

Так не вини ж меня за то, что жду в томленье

Я дара твоей юной красоты,

Когда со мною рядом дремлешь ты,

А я тобой любуюсь в упоенье.

Ах, пусть болезнь покинет твой альков

И мне вернет сей дар благословенный,

Чтоб не был я, как тот олень осенний,

Настороженно ждущий рога зов.

Как часто жизнь несет страданье!

Жизнь – это лишь любовный круг.

Жизнь требует хранить молчанье,

И в ней нельзя ходить вокруг.

Нельзя идти ни перед нею,

Ни внутрь нее нельзя войти.

Сегодня я наказан ею.

О боль зубная, отпусти!

Жизнь может быть живой и мертвой,

Ты побежден иль победил.

Закрыл ты дверь свою сегодня,

Решил я – сердце ты закрыл.

Соединившее нас небо, умоляю,

Пусть Жанно будет завтра здоров,

Пусть болезнь превратится в любовь,

И любовь эту я воплощаю.

Зачем же дантист? Ведь есть

Все – фильмы, бюсты, любовь,

Но горестных мыслей не счесть,

И печально течет в жилах кровь.

Что я делал с тех пор, как я есть?

Каждый день, каждый миг, вновь и вновь?

Был художником, вот и вся честь.

Кадр из фильма «Трудные родители»

Жан решил перенести на экран «Трудных родителей». Он нашел продюсера. Съемки должны были начаться в сентябре.

Я в сентябре прекрасный фильм снимаю,