Мотоциклист сделал приглашающий жест. Подсадив сестру в коляску, Вадька забрался на багажник и обхватил мотоциклиста за обтянутые черной кожей плечи. Мотоцикл взревел, и, подпрыгивая на выбоинах, они помчались по дороге. Лишь сейчас Вадька позволил себе облегченно вздохнуть. Он посмотрел на Катьку, та ответила ему радостной улыбкой. Вадька прижался к спине мотоциклиста и слегка задремал.

Разбудило его то, что они остановились. Он с трудом заставил себя проснуться и первым делом проверил, на месте ли сестра. Сидящая в коляске Катька терла глаза, похоже, тоже спала. Вадька отцепился от мотоциклиста, потянулся и огляделся. Насмешливо ухмыляясь, на него пялились здоровяк и Григорий. Вадька замер, потом отчаянно обернулся. За их спинами медленно закрывались ворота виллы Спеца. Испуганно запищала Катька. Мотоциклист стянул перчатки, куртку, снял с головы шлем и предъявил всему миру и Вадьке с Катериной в том числе физиономию Кислого. Даже успех был не способен сделать ее хоть чуточку менее кислой.

– Да, детишки нынче пошли, – процедил бандит, разглядывая своих пленников словно неких неведомых зверушек. – Мальчик из приличной семьи, а замки вскрывает как опытный домушник. Давай сюда отмычку, – он протянул руку.

Вадька набычился. Ему было невероятно стыдно. Придумать план побега, осуществить его, обмануть сторожей, лишь для того, чтобы уже сбежав, не найти ничего лучше, чем попросить одного из бандитов подкинуть до города! Позорно заснуть и не увидеть, куда их везут! Проще было бы сидеть и не дергаться, видик смотреть!

– Если не отдашь добровольно, обшмонаем, – терпеливо пояснил Кислый.

Вадька протянул ему отмычку. Кислый покрутил ее в руках, неопределенно хмыкнул и спросил:

– Ты сам сделал, из провода?

Вадька кивнул.

– Талантливо! На зоне тебя бы уважали. Ладно, олухи, живите; никогда бы не догадался, что пацаненок с такими способностями, – бросил он своим подручным. – А ты, парень, нас больше не покидай, а то мы сильно загрустим и от грусти можем тебе и сестренке что-нибудь нехорошее сделать. Придется вам тут переночевать и подождать одного человека, очень он хочет с вами побеседовать о всяких разностях.

Дальнейшие разговоры были излишни. Ребят вновь загнали в комнату с видеоаппаратурой и оставили одних. Они уныло переглянулись, потом Вадька поднялся и принялся яростно дубасить в дверь. Колотить пришлось долго, прежде чем за дверью послышались шаги, щелкнул замок и на пороге появился здоровяк:

– Чего стучишь, хочешь, чтобы я тебе башку открутил?

– Поесть дайте, – нахально заявил Вадька. – С утра во рту ни крошки.

– Котлету, которую стащили, поделите и жуйте, – рявкнул здоровяк. – А будешь еще тарабанить, я по тебе так постучу… – дверь захлопнулась.

Вадька пнул ногой косяк и побрел к дивану. Заснуть ночью он так и не смог, сидел и слушал, как Катька тихонько плакала, отвернувшись к спинке дивана. Выплакавшись, она уснула, но еще долго вскрикивала сквозь сон. Вадька пытался думать, искать выход из нынешней ситуации, но безрезультатно. Единственным достижением этой ночи стало то, что он посмотрел фильм, отнятый у Катьки днем. Честно говоря, фильм ему не слишком понравился. Никакого действия: ни погонь, ни драк, ни перестрелок. Он пришел к выводу, что фильмы такого рода здорово перехвалили. Зато теперь можно будет похвастаться в классе, что он видел один из «ТЕХ САМЫХ» фильмов… Дойдя до этого места в своих размышлениях, Вадька совсем приуныл, вспомнив, что ему, вероятно, никогда уже не представится возможность похвастаться в классе, да и самого класса он, наверное, уже никогда не увидит.

Под утро Вадька все же сумел забыться тяжелым сном, полным кошмаров, в которых вокруг него толпились Спец, Кислый, старший лейтенант Пилипенко в компании с Годзиллой и Фредди Крюгером. Они спорили, кто заберет Вадьку с собой, при этом сам Вадька, обложенный поджаренной картошечкой и зеленью, лежал на громадном блюде. У блюда был страшно жесткий и неудобный край, впивающийся ему в бок.

Спал Вадька недолго. С рассветом раздался грохот, топот, дверь распахнулась, и Григорий проорал: «Подъем!» Вадька оторвал от дивана свою бедную измученную голову и вытащил из-под себя коробку с диском, на которой он, оказывается, лежал. На пороге стоял Спец собственной персоной.

– Дети, цветы жизни, – брезгливо произнес главарь, оглядывая груду дисков на полу, пустые бутылки, разбросанную фольгу от шоколадок, оторванный магнитофонный провод. – Стоит их на один день оставить в чистой комнате, как она тут же превращается в помойку.

– Мы не просили нас тут оставлять, – Катька еще не проснулась, но уже была готова к бою.

– Это ваши люди настаивали, чтобы мы не уходили, а мы бы с удовольствием вернулись домой, – Вадьке пришлось поддержать сестру, хотя он не считал, что наглость – лучший способ обращения с бандитами, особенно когда ты у них в плену.

– Бойкий мальчик, – окинув его холодным взглядом, сказал Спец. – И девочка тоже. Все убрать, покормить их завтраком и привести ко мне в спортивный зал.

Вадька немного воспрянул духом. На сытый желудок и помирать легче, к тому же можно надеяться, что тех, кого собираются убить, не стали бы кормить.

Григорий принес здоровенное блюдо с толстыми неопрятными бутербродами и, пока ребята ели, принялся собирать бутылки и фольгу в мусорный пакет и расставлять по полкам диски. Вадька старался жевать не спеша. Торопиться ему некуда, пусть Спец торопится. Григорий уже закончил уборку, а Вадька только приступил у четвертому бутерброду. Есть уже совершенно не хотелось, вкусовые качества бутерброда тоже не слишком привлекали, но время шло и свидание с главарем банды откладывалось. Вадька прикинул, что мама уже должна вернуться из больницы. Впрочем, на маму он больших надежд не возлагал. Привыкнув к самостоятельности сына, она, может, и удивится, что его с раннего утра нет дома, но особенно волноваться не станет до самого вечера. Возможно, ее насторожит долгое отсутствие Катьки, но скорее всего она решит, что Вадька взял сестру с собой. Единственным их шансом были Мурка и Сева, которые наверняка забегут поболтать о вчерашнем. Им отсутствие Вадьки и Катерины обязательно покажется подозрительным. Следовало тянуть время, чтобы дать ребятам возможность принять меры к их спасению, поэтому Вадька героически жевал невероятно острую перченую колбасу и похожий на резину сыр. Давно насытившаяся Катька с удивлением следила за ним.

Григорий вынес последний пакет с мусором и вернулся. Неприязненно посмотрев на мальчишку, он буркнул:

– Здоров ты жрать, парень, – и уселся напротив, сверля Вадьку взглядом, от которого у того кусок застревал в горле. Не поддаваясь на провокации, Вадька продолжал давиться бутербродом, нагло глядя бандиту в глаза. Через пять минут игры в гляделки Григорий начал ерзать на стуле, потом вытащил из кармана жевательную резинку и кинул ее в рот. Теперь они двигали челюстями синхронно. Но когда Вадька взялся за следующий бутерброд, их сторожу эта игра надоела. Он поднялся и, пробормотав: