Финн так задубел от холода, что едва мог даже дрожать. Металлический лес вокруг был погружен в абсолютный мрак. В маленький кружок света, отбрасываемого лампой, попадала лишь вытянутая рука Кейро да съежившаяся фигура Гильдаса. Силуэт девушки угадывался под одним из деревьев. Оттуда не доносилось ни звука — уж не заснула ли?

Он осторожно потянулся к мешку Кейро, решив натянуть один из его нарядных камзолов поверх своего. Может, даже парочку — если и треснут, Кейро как-нибудь переживет потерю. Подтянув мешок к себе, он залез внутрь, и его рука коснулась Ключа. Почему-то тот был теплым.

Финн бережно достал кристалл и охватил его руками, согревая сведенные от холода пальцы.

— Поговори со мной, — вдруг негромко произнес Ключ.

Глаза у Финна расширились от изумления. Он оглянулся на остальных. Все спали. Стараясь не шуметь — в полной тишине даже скрип его кожаного пояса казался оглушительным, Финн осторожно поднялся. Ему удалось сделать только три шага: металлические листья шуршали слишком громко: Кейро что-то пробормотал во сне и повернулся на другой бок. Финн замер, стоя за стволом дерева, потом поднес кристалл к уху.

Ключ молчал. Финн ощупал его со всех сторон, потряс, потом зашептал в него:

— Сапфик? Лорд Сапфик, это ты?

Клаудия вздрогнула. Ответ был слышен совершенно отчетливо. Лихорадочно зашарив вокруг глазами и не найдя ничего, чтобы записывать звук, она тихонько выругалась и склонилась над кристаллом:

— Нет! Нет, меня зовут Клаудия. А кто ты?

— Тише, а то проснутся!

— Кто проснется?

— Мои друзья, — после небольшой паузы ответил голос. Почему-то он звучал приглушенно, почти испуганно.

— Кто ты? — снова спросила она. — И где находишься? Ты в Инкарцероне? Ты — Узник?

* * *

Финн, отдернув голову, недоверчиво уставился на Ключ, в самом сердце которого горел крохотный голубой огонек, и вновь склонился так близко, что тот осветил его лицо.

— Ну да, конечно. Значит… то есть ты… ты говоришь со мной Извне?

Молчание продолжалось так долго, что Финн решил — связь оборвалась.

— Ты слышишь меня? — поспешно спросил он.

Одновременно, перебивая его, прозвучал голос девушки:

— Ты все еще там?

Повисла неловкая пауза, потом она произнесла:

— Извини, мне вообще-то не стоило бы с тобой разговаривать. Джаред предостерегал меня против этого.

— Кто такой Джаред?

— Мой наставник.

Финн помотал головой — да не снится ли ему все это? Кристалл заиндевел от его дыхания.

— Но теперь уже поздно, — продолжала она, — да и как могут несколько слов повлиять на эксперимент, который идет уже не одно столетие, правда?

Понятия не имея, о чем она говорит, он снова спросил:

— Так ты во Внешнем Мире или нет? Он существует? Там есть звезды?

Финн боялся, что она не ответит, но через мгновение услышал:

— Есть. Я сейчас смотрю на них.

Он потрясенно выдохнул, и кристалл тут же ощетинился новыми иголочками инея.

— Ты не сказал, как тебя зовут, — проговорила девушка.

— Финн. Просто Финн.

Вновь неловкое молчание. Финн сжимал Ключ в ставших словно чужими руках. Он о стольком хотел спросить, что не знал, с чего начать.

— Как ты говоришь со мной, Финн? — раздался голос девушки. — У тебя тоже есть ключ в виде кристалла с голограммой внутри?

Он сглотнул.

— Да. У меня есть Ключ.

Сзади послышался шум. Финн выглянул из-за дерева — Гильдас храпел и постанывал во сне.

— Значит, у нас обоих в руках одно и то же устройство.

В голосе девушки чувствовался живой ум. Она явно привыкла размышлять и находить решения. Почему-то при звуке этого чистого голоса что-то словно кольнуло Финна, и перед его мысленным взором вновь возникли уже виденные прежде свечи — семь свечей на кремовом пироге.

В этот самый момент, как всегда внезапно, в Инкарцероне вспыхнули огни. Финн судорожно втянул воздух, в изумлении глядя на расстилавшийся перед ним пейзаж. На мили и мили вокруг все горело медью, позолотой и рыжеватой окалиной. Лес спускался по склону далеко вниз и растекался по неоглядной холмистой равнине.

— Что там такое? Что произошло? Финн?

— Огни зажглись. Я… я впервые оказался в этом Крыле. Здесь металлический лес.

— Как я тебе завидую, — вдруг непонятно сказала она. — До чего у вас там, наверное, здорово.

— Финн? — Поднявшийся с земли Гильдас озирался кругом.

Финн хотел подозвать Книжника, но осторожность возобладала. Это только его секрет, и он сохранит его.

— Мне нужно идти, — торопливо сказал он. — Я обязательно постараюсь переговорить с тобой снова… мы ведь теперь знаем… то есть, если ты захочешь, конечно. Но мне это очень нужно, — настойчиво добавил он. — Ты должна помочь мне.

Ответ девушки изумил его.

— В чем помочь? — спросила она. — Разве в идеальном мире что-то может быть не так?

Финн сжал в руке кристалл, голубоватое свечение которого уже угасало.

— Прошу тебя! Ты должна помочь мне выбраться на Свободу, — отчаянно прошептал он.

У стен есть уши,

У дверей — глаза.

Деревья слушай,

Зверей — нельзя.

Бойся снега,

Бойся дождя.

Бойся того,

Кто подле тебя.

Песни Сапфика

Его голос!

Клаудия натягивала кожаную перчатку и проверяла гибкость рапиры, а в ушах все еще звучал шепот Финна: «Ты должна помочь мне выбраться на Свободу…»

— Приступим, Клаудия. En garde!

Клинок учителя фехтования, маленького седоватого человека, всегда обильно потевшего, коснулся ее клинка. Точными, экономными движениями, отличавшими истинного мастера своего дела, он подавал ей сигналы, и она заученно отвечала выпадами и отрабатывала приемы защиты — секста, септима, октава — как делала это с шести лет.

Что-то в голосе юноши показалось ей знакомым.

Под маской было сумрачно и душно. Клаудия, закусив губу, сделала выпад, ушла в кварту и вновь атаковала. Есть! Затупленное острие чуть слышно ткнулось в стеганую куртку учителя.

Он чуть растягивал гласные — такое произношение принято при дворе.

— Теперь, прошу вас, обманный прямой удар с переводом в темп.

Клаудия послушно сменила позицию. Стало жарко, перчатка, намокнув от пота, утратила жесткость. Клинки со свистом рассекали воздух и звенели, ударяясь друг о друга. Привычное с детства упражнение приводило мысли в порядок и заставляло голову работать быстрее.