Девушку удивило, как легко он заговорил с ней. И все же до сих пор он с ней так и не поздоровался. «Зачем я согласилась на этот брак», — беззвучно зарыдала она.

— А дочь Могола никогда не бывает невежливой? — Принц слегка подтрунивал над девушкой. — Если так, то я взял образцовую жену.

— О-о-о! — Она вздернула голову и взглянула на него. — Ты, мой господин, совершенно непереносим. С тех пор как мы произнесли брачные клятвы, ты и слова не соблаговолил мне сказать, а теперь учишь хорошим манерам! Да еще подшучиваешь? Если бы не закон, я бы сию минуту с тобой развелась!

Ямал Дарья-хана так и подмывало рассмеяться, но он решительно сдержался. Красивее этих невероятных сверкающих бирюзовых глаз он еще не видел. А чувство справедливости подсказывало, что она права. Ведь невежливым был он, не обращавший на нее никакого внимания весь вечер.

Его раздражало, как отец и Могол загнали его в этот брак, но девушка в этом не была виновата. Один Аллах лишь знал, — каким выгодным для семьи был их союз. Невесту, безусловно, тоже принудили лаской. Она была так молода и так красива! Сидя рядом с ней, он с трудом верил, что это сокровище — его.

— Принцесса, — мягко ответил он, — ты знаешь, обычай требует, чтобы в день свадьбы невеста и жених находились порознь, — и, откинув с ее лица полупрозрачную золотистую вуаль, вгляделся в черты жены. — Ах! — В выразительном жесте он положил руку на сердце, а другой провел ей по подбородку. — Ты, моя невеста, необыкновенно красива!

Ее щеки зарделись. Не в состоянии дольше глядеть на него, она опустила черные ресницы на молочнo-белую кожу щек, гнев тут же растаял, и она почувствовала, что не в состоянии пошевелить языком. Стыд и неловкость озадачили ее, привыкшую держать в узде свои чувства. Он повернул к себе ее лицо:

— Взгляни на меня, невеста. Я никогда не видел столь прекрасных глаз. Я поражен твоей невинной красотой. Скажи, что прощаешь меня. Не можешь же ты сердиться на человека, чье сердце так стремительно завоевала.

Она встретилась с ним взглядом и почувствовала, что тает под бархатно-темными глазами. Вновь заработало сознание.

— Господин, ты застал меня врасплох, — сказала она. — Я не привыкла к таким комплиментам и не знаю, как на них отвечать. Может быть, заметить, что ты красивее даже моего брата Салима?

Он улыбнулся, а она решила, что у него чудесная улыбка: жемчужно-белые зубы сверкали на фоне золотистой кожи, красивый изгиб губ.

— Я счастлив, что любовные похвалы — первое, что слышат твои изящные, как раковинки, уши.

Ясаман не сдержалась и хихикнула. Как раковинки? Хихикнула снова.

— Почему господин так необыкновенно называет не самую красивую часть моего тела? Может быть, я и юна, но не так глупа.

Ямал-хан громко рассмеялся:

— Клянусь, принцесса, я так потрясен твоей красотой, что неизвестно что бормочу. — Он взял ее руки в свои. — Теперь мы друзья?

— Не уверена, — тихо ответила девушка. — Я еще не знаю тебя, господин. И не знаю ничего о тебе, кроме того, что ты послушный сын.

— Я также мало знаю о тебе, принцесса. Только то, что ты рождена Моголу его английской женой, но выращена Ругайей Бегум.

Несколько минут они сидели молча, пока лодка неспешно скользила по озеру.

— Смотри, принцесса, — снова заговорил Ямал-хан, — луна встает.

Ясаман взглянула туда, куда указывал ее муж:

— Несколько дней назад на мой день рождения было полнолуние. А теперь она убывает.

— Зато прибывает моя любовь к тебе, — заметил принц. Ясаман снова вспыхнула. Его слова вызвали в ней трепет. Она и не представляла, что мужчина может говорить такие замечательные вещи, и они могут звучать так искренне. Может быть, конечно, только может быть, этот брак не так уж и плох и еще удастся. Но она не знала, что сказать в ответ мужу, и поэтому промолчала.

Он слегка сжал ее руку, поднес к губам и горячо поцеловал в ладонь.

— Такая изящная рука, принцесса, — прошептал он. — Мне не дает покоя мысль, что вскоре она будет ласкать меня.

Прикосновение губ к ее коже заставило сердце подпрыгнуть в груди.

— Ax! — судорожно выдохнула она, когда ощущение первого поцелуя пронзило тело и вызвало в нем приятную слабость.

Теперь замолчал он, пытаясь припомнить, сколько же ей лет. Тринадцать. Только что исполнилось тринадцать. Но ему говорили, что месячные у нее начались. Да это просто рай! Она так невинна. Не то чтобы знание не могло быть приятным, но ему доставляло удовольствие, что ни один мужчина не касался ее, не говорил ей комплиментов, не целовал ее губ, которые вскоре намеревался поцеловать он сам.

Она была невинной девственницей, но, безусловно, представляла, что от нее требовалось. Как всем невестам, ей подарили Ночную книгу. Девственницы у него еще не было. Несколько женщин, которых он содержал в гареме, в совершенстве владели искусством удовлетворения чувственности мужчины, и их ему учить было нечему. Ясаман же неопытна, и ему предстоит преподать ей урок.

Маленькая лодочка слегка ударилась о мраморную пристань его дворца. Лодочник спрыгнул на берег и привязал суденышко, затем незаметно скрылся из виду, оставив их наедине. Принц встал, вышел на берег и обернулся, чтобы помочь Ясаман.

— Мой… наш дом не так хорош, как твой. Разрешаю делать все, что захочешь, чтобы нам жилось в нем приятно и счастливо. Покупай, что хочешь, моя принцесса. После смерти матери слуги, быть может, разленились. Теперь они в твоем распоряжении, как и все остальное, что касается хозяйства. — Мне потребуется несколько дней, чтобы все изучить, узнать, кто из слуг нерадив, а кто просто не знает, что делать, потому что нет никаких указаний, — ответила Ясаман. — Завтра прибудут мои личные служанки Рохана и Торамалли. Адали, старшего управителя, мама Бегум хотела оставить себе, но, может быть, и он мне потребуется.

— Покои приготовлены для тебя, — сообщил ей Ямал-хан. — Я дал распоряжение женщинам гарема — им лучше знать, как устроить женщину. Пойдем, принцесса.

— Минутку, господин, — задержалась Ясаман. — Мне нужно с тобой поговорить, но я не хочу, чтобы нас подслушали.

— В чем дело, невеста? Только скажи, и обещаю, твое драгоценное желание будет исполнено, — романтично поклялся принц.

— Не торопись, выслушай меня, — тихо произнесла девушка.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Говори, — только и вырвалось у него.

— Я твоя законная жена, но мы до сих пор не знаем друг друга. Я слышала, что мужчины сходятся с незнакомыми женщинами, чтобы получить удовольствие. Но я нежно и тонко воспитана и сочту постыдным отдать тебе свое тело в эту ночь или какую-нибудь другую, прежде чем между нами возникнет чувство. Не знаю, поймешь ли ты, но должна тебя об этом просить, потому что мать повелела мне во всем слушаться моего господина. — И она скромно потупила глаза.