доказательствах смерти Лорел? Я находился в присутствии человека, который хотел смерти Лорел, дважды и позволил ему уйти?

Мой взгляд вернулся к Стэнли, вернее, к Хардингу. Пока я осматривал парковку, мою кожу покалывало. Он больше не стоял там, где был прежде. Я нигде не мог его найти. Как будто он исчез. Куда ты делся, ублюдок?

Оукс встал.

— Мы закончили, Эрик. Ты сходишь с ума. У тебя нет доказательств, о которых ты говоришь, — он поднял фотографию и скомкал. — Эта зернистая фотография ничего не значит. Она могла быть сделана в любое время в любой день. Там нет метки времени. Полиция и ФБР провели обыск в службе безопасности университета и не нашли ничего, что могло бы помочь в поисках, касающихся исчезновения Карлсон и Картрайта или чего-либо компрометирующего в любом случае. Эта фотография сфабрикована.

Олсен встал.

— Она настоящая.

— Тогда где ты ее взял?

— Нашел.

— Неужели.

Сарказм сочился из его односложного ответа.

— Да. Я нашел ее и еще одну фотографию. Они упали под шкафчик рядом со сканером в моем, уже бывшем, отделе. Кажется, кто-то их уронил.

Оукс выпрямился.

— Какое еще фото?

Олсен снова сел, расправив плечи.

— Нет уж, Карл. Я ее спрятал.

Оукс покачал головой.

— Я тебе не верю, — он кивнул в сторону парковки, где только что был Хардинг, а затем снова повернулся к Олсену.

— Мы закончили.

— Мы не…

Приглушенный треск одиночного выстрела эхом разнесся по машине, когда передатчик в куртке Эрика замолчал.

Черт!

Я вздрогнул, оттолкнувшись от водительского сиденья, Эрик Олсен упал на скамейку, его подбородок опустился на грудь, а рот открылся. Даже с расстояния я мог видеть темно-малиновую жидкость, просачивающуюся сквозь его пиджак.

— Черт возьми, — пробормотал я.

Оукс кивнул, выпрямил шею и продолжил свой путь обратно к стоянке. Бросив последний взгляд на скамейку в парке, он открыл дверцу машины, огляделся и забрался внутрь. Выехав задним ходом с парковки, его темный седан влился в очередь таких же машин, ожидающих выезда из парка.

— Я тебя прикончу, ублюдок.

Женский крик вернул мое внимание к Олсену, начала собираться толпа с телефонами в руках. Без сомнения, полиция скоро будет здесь.

Выехав, я влился в поток машин. Фотографии с места преступления по прибытии правоохранительных органов часто выявляли убийцу. Желание остаться здесь и попасть под наблюдение, когда прибудет полиция, было реальным. Вот почему пришло время исчезнуть на виду у всех.

В кои-то веки убийцей был не я.

Через несколько миль я заехал на стоянку. Программа, которую я установил, чтобы отслеживать звонки Оукса, снабжала меня различными номерами и местоположениями. Мне нужно было ввести их в другую программу, чтобы получить имена. Хотя я не мог слышать его разговоров, у меня была информация.

Мою грудь сдавило. Время звонка совпадало с отъездом Оукса из парка. Мое внимание привлек не номер, а GPS-локатор.

Глава 20

Лорел

По мере того, как солнце опускалось, наполняя горизонт прекрасными оттенками пурпурного и розового, температура на улице также падала. Дело было не в том, что я вернулась на улицу после того, как попыталась увидеть самолет, и не в том, что в доме Кадера было особенно холодно. Дело в том, что я чувствовала холод внутри себя. Когда я была маленькой, дед говорил, что чувствует костями, как меняется погода. Я никогда не понимала этой поговорки до сегодняшнего вечера.

При взгляде на темнеющее небо, глубокий холод поселился в моих костях, пробираясь через мой организм и оставляя мурашки на коже. Мне нужно сменить обстановку. Все было лучше, чем провести еще одну минуту в сером офисе Кадера, уставившись на экраны компьютеров, сравнивая даты из его записей с историей редактирования Расса и моей на наших флешках.

Войдя на кухню, я щелкнула выключателем, залив комнату золотистым светом, и начала поиски ужина.

Внутренний холод сочетался с одиночеством, пока я рылась в холодильнике. Приготовление ужина превратилось в командную работу. Без Кадера я не была командой.

Я перевела взгляд на маленький экран над стойкой, в миллионный раз желая, чтобы он запищал, или зазвонил, или сделал что-нибудь еще, когда Кадер позвонит. Несмотря на то, что я оставила ему сообщение о самолете почти пять часов назад и открыла входную дверь, я все еще не получила от него вестей.

Мне очень хотелось поговорить с домом, но, честно говоря, каждый раз, когда я общалась с ним, у меня оставалось странное, сюрреалистическое ощущение. Кадер сказал мне, что может неделями не разговаривать с другими людьми, и именно поэтому он дал имя искусственному интеллекту — ИИ — в своем доме. Теперь, после двадцати четырех часов уединения, я поняла ход его мыслей. Это не означало, что ведение разговора с домом не пугало меня.

Пугало.

В моей прежней жизни, той, что до встречи — после всего, что я узнала сегодня, я поняла, что меня тревожила только одна мысль: я жила одна. Тем не менее, я работала пять-шесть дней в неделю в университете, общалась с сообществом, делала покупки и тому подобное, проводила время регулярно с семьей и друзьями.

Мое нынешнее положение действовало мне на нервы. Это было уже не то, что раньше. И этот пузырь мне не терпелось лопнуть.

Я бы стояла в фойе и кричала, если бы не думала, что дом подвергнет сомнению мои действия.

Сидя за кухонным столом, я сделала глоток вина и передвинула приготовленную еду по тарелке. Хотя я должна была быть голодной, есть я не хотела. Даже то, что я приняла за дорогую бутылку вина, не привлекало.

Отодвинув тарелку, я вытащила блокнот и начала просматривать свои записи. У меня был список замечаний и вопросов к Кадеру.

Его первая запись была датирована 1 февраля. Начав читать, я поняла, что информация, которую он собрал, восходит к этой дате; однако прошло еще две недели, прежде чем его наняли. По большей части я могла бы сопоставить наблюдения, такие как приход и уход в отеле, с такими подробностями, как Расс, вводящий наблюдения из клинических данных. Конечно, это добавило еще один слой сомнений. Были ли его наблюдения точными или придуманными настолько, чтобы скрыть его визит в отель?