Следующий куплет песни производит более сильное впечатление из-за использования мрачного фригийского лада. При этом уже прозвучавший припев добавляет к этому эффекту кое-что еще. Гармонии становятся более мягкими за счет перехода в тональность до минор. Композиция раскрывается, а к вокалу Гаана присоединяется Гор. Его голос звучит и во второй части второго куплета, причем сразу можно заметить, что бэк-вокал не создает фон для основного вокала, а намеренно выходит на передний план, заглушая основную партию. Вокальная аранжировка вовсе не предполагает слияния основного и сопровождающего голосов. Она скорее играет на их различиях. Гор активно вытесняет Гаана, если хотите. И особенно это чувствуется в следующих строчках: «Promises me I’m as safe as houses / As long as remember, who’s wearing the trousers». В контексте вокальной структуры композиции строчки эти обретают новый и весьма интересный смысл.

Финал песни напоминает Страшный суд. «Иерихонские трубы вторят ангельским хоралам», – рисует Алерс картинки почти библейского сюжета. Вокальная дуэль продолжается: голос Гаана, повторяющий в припеве название песни в си-бемоль мажоре, постепенно исчезает, а голос Гора будто парит над всей композицией, принося в творящийся апокалипсис свет и утешение: «See the stars, they’re shining bright / Everything’s alright tonight». В завершение произведение будто затухает и остается лишь чистый звуковой эффект синтезатора. Шелест ветра, цифровой шум. Чем больше Алерс слушает песню, тем более сильный эффект производит на него финал: «Очень витиевато и очень сложно в исполнении». А продолжает пластинку, между прочим, The Things You Said – одно из немногих спокойных произведений в альбоме. Вполне разумный выбор.

Counterfeit & Violator

Что заставило Гора использовать только чужие песни в сольном альбоме, почему Depeche Mode едва не остались без своего самого главного хита и как Гор ведет себя, когда выпьет лишнего

Волна эйфории, накрывшая Depeche Mode на концерте, завершавшем тур Music For The Masses, в Пасадене, была лишь предвестником событий, которым суждено было развернуться после выхода их седьмого студийного альбома Violator. Вскоре Лос-Анджелес снова станет ареной массовой истерии. Впрочем, до того как их первый «миллионник», по сей день остающийся безусловным бестселлером, увидит свет, еще должно пройти время. После шоу в Пасадене Мартин Гор понял, что пришло время отправить всех участников группы в длительный отпуск, чтобы они смогли восстановить свои силы после почти непрерывного восьмимесячного марафона и переварить недавний всплеск популярности. Поэтому участники Depeche Mode провели вторую половину 1988 года вместе со своими семьями вдали друг от друга. В конце августа этого же года американская звукозаписывающая компания Sire выпустила новое издание их сингла Strangelove, по официальной версии – из-за недовольства музыкантов прежним вариантом. Однако, вероятнее всего, представители лейбла просто не желали упускать возможность получить выгоду от вспышки бешеного интереса к Depeche Mode в США.

Во всей истории с синглом Strangelove’88 по-настоящему заслуживает отдельного упоминания лишь Highjack Mix Тима Сайменона. В конце восьмидесятых этот продюсер и мультиинструменталист с его проектом Bomb The Bass считался в Лондоне основателем нового направления танцевальной музыки. Интерпретация Тима Сайменона отличалась от оригинала всего лишь наличием звука синтезаторной сирены и тройными битами в интро. Однако тот факт, что Гор позволил Сайменону сделать ремикс своей песни для пластинки с синглом Depeche Mode, был воспринят как шаг навстречу хаусу. Дела, впрочем, обстояли скорее наоборот: это не Гор хотел приобщиться к новым тенденциям – это молодежная сцена пыталась заполучить Depeche Mode. По иронии судьбы, группу, которую годами критиковали за их искусственные биты, теперь хотели видеть визитной карточкой перспективной электронной музыки.

Британский альманах The Face чуть позже зашел еще дальше и организовал встречу Depeche Mode и Деррика Мэя, обставив все так, будто синти-поп-команда и крестный отец техно из Детройта с незапамятных времен были братьями по духу.

То, что журнал преподнес своим читателям это событие как дружественную встречу двух гигантов одного жанра, вынудило Гора лишь устало пожать плечами. Вся эта нелепица не волновала его, потому что он уже давно был занят параллельным проектом: сольным дебютом. Точно так же, как Алан Уайлдер, который в паузах между работой в Depeche Mode занимался своим авангардным электронным проектом Recoil, Гор решил посвятить длительный перерыв работе над вещами, которые он не планировал осуществлять совместно с Depeche Mode. Самооценка его значительно улучшилась, когда выяснилось, что из всего альбома Music For The Masses фаворитами как у критиков, так и у поклонников стали песни в его исполнении. В некотором смысле легкомысленная I Want You Now и мрачная The Things You Said показали противоречивость натуры Гора. Однако песня, которая стала наиболее удачным образцом его сольной карьеры, находилась не в альбоме Music For The Masses, а на стороне Б сингла Behind The Wheel.

Авторство песни Rout 66, сыгравшей важную роль в фильме «101» Д. А. Пеннебакера, не принадлежало Гору. Ее написал американский джазовый музыкант Бобби Труп сорок лет назад. Возможно, сейчас кто-то, оглядываясь назад и анализируя творческий путь Гора, сказал бы, что лишь ирония и скромность заставили одного из талантливейших и самобытнейших авторов песен современности включить в свои сольные пластинки кавер-версии чужих произведений. Однако эта история корнями уходит очень глубоко, в самое начало восьмидесятых. В те времена Гор только начинал писать и время от времени тренировался на чужих песнях, иногда делясь результатами с друзьями. Он сыграл Down In The Boondocks Билли Джо и I Love You Love Me Love классика глэм-рока Гари Глиттера. Оба кавера позже будут ошибочно причислять к списку песен первой сольной пластинки Гора Counterfeit E.P., запись которой началась осенью 1988 года и заняла у новоиспеченного сольного исполнителя всего лишь несколько недель.

Однако его пристрастие к созданию кавер-версий было не единственной причиной того, почему его сольная пластинка состояла исключительно из чужих композиций.

Главная причина крылась в абсолютно бескорыстной преданности Гора своей группе: ведь каждая песня, написанная им для сольного альбома, могла стать упущенным шансом для Depeche Mode. «Думаю, что кавер-версии в данном случае – самый удачный выход», – прокомментировал он концепцию альбома Counterfeit, а затем сравнил свою роль в Depeche Mode с ролью Фила Коллинза в группе Genesis, которая в прошлом играла прогрессивный рок, да и по всем прочим характеристикам никакого отношения к Depeche Mode не имела. «С одной стороны, мне бы очень хотелось, чтобы на моей сольной пластинке были только мои лучшие вещи, – сказал Гор. – А с другой стороны, моя группа хотела бы, чтобы мои лучшие вещи принадлежали ей. Такая