Со времени их знакомства – в сущности, не такого уж давнего – Каю выказывала себя абсолютно спокойной и собранной. Даже проникнув в его комнату под видом убийцы, она держалась как человек, у которого все и всегда под контролем, у которого просчитаны наперед три хода и все к ним тщательно подготовлено.

Но сейчас ее темные глаза горели яростью, а опущенные руки сжались в кулаки. Она резко обернулась к Раффи и воззрилась на него так, словно и правда была способна его убить, окажись при ней оружие. Он удивленно округлил глаза, но успешно сдержал порыв отступить назад, даже когда она подошла так близко, что чуть не уткнулась носом ему в грудь.

– Пожалуйста, не веди себя так, будто я тупица и ничего не понимаю, Раффи. – Она очевидно злилась, но голос сохраняла ровным. – Если ты хочешь попасть в Рильт за мой счет, я еду с тобой.

Какое-то время в тишине звучало только дыхание. Она стояла очень близко.

У него не хватит средств самостоятельно отвезти их всех в Рильт. Пытаться вернуть Кири сюда слишком опасно, это наверняка привлечет внимание – он не может подпустить эту женщину даже близко к Валлейде. Не говоря уже о невозможности незаметно привести в столицу Рэд и Эммона. Едва ли удастся скрыть ото всех их природу, особенно теперь, когда они и на людей-то едва похожи. Раффи мог попытаться выдумать объяснение и отделаться полуправдой, но легенда трещала бы по швам и не остановила бы слухи.

У него попросту не было выбора, и это все упрощало.

– Хорошо, – ответил Раффи глухо и мрачно. – Но если кто-нибудь обо всем пронюхает, я буду точно знать, кого винить. И тогда пощады не жди.

– Никогда и не ждала, – едко отозвалась Каю.

Они так и стояли, слишком близко друг к другу, разгоряченные спором, пока повисшее в комнате напряжение не разбилось о дрожь под их ногами.

Землетрясение явилось ниоткуда. Пол вздыбился, просел, содрогнулся, сталкивая Каю и Раффи и опрокидывая их на пол. Упав, Раффи неосознанно закрыл девушку собой, боясь обрушения камня или перекрытий.

Но сверху ничего не падало, будто землетрясение жило строго в одном месте – под обломками страж-древ. Каменные стены вокруг них ревели, но только ветви сгибались и выкручивались, будто нечто, пробуждавшееся от долгого сна. По белой коре метнулись всполохи цвета, черного и золотого – мгновенно родившимся и угасшим танцем света и тени.

Раффи в ужасе посмотрел на свои ладони, потом схватил руки Каю и осмотрел их тоже. Никакой крови, никаких крошечных порезов, способных ненароком разбудить обломки веток. Творилось что-то другое, что-то новое…

Закончилось все так же внезапно. Рев утих, земля выровнялась и застыла без движения. Они оба сидели, подобравшись, на полу, готовые к новой тряске, но в Святилище было тихо и спокойно.

Один вдох. И самые кончики веток коротко дрогнули, будто руки умирающих, и с треском поменяли форму.

Ключи. Все они стали ключами.

Еще вдох – и ключи снова обернулись ветками, так быстро, что Раффи не знал, не показалось ли ему. Но Каю сидела рядом, широко распахнув глаза и открыв рот – она тоже все это видела.

– Что, тени раздери, это было? – прошептала она.

– Не представляю, – вздохнул Раффи, качая головой. Семь бед, один ответ. – Но знаю, кто нам расскажет.

Спустя два дня пути – во всяком случае, она так полагала, поскольку они дважды делали остановки, чтобы беспокойно подремать на приличном расстоянии друг от друга, по очереди наблюдая за однообразным серым горизонтом, – пейзаж впереди наконец-то поменялся. Нив даже устыдилась того, как у нее забилось сердце при виде чего-то отличного от плоской потрескавшейся почвы.

Судя по всему, это был горный хребет, скалистый и изломанный, темного угольно-серого цвета на фоне пепельного свечения неба. Он тянулся от края до края равнины, закругляясь, будто бортик тарелки, и чуть заметно увеличивался по мере того, как они приближались – впервые со дня выхода из перевернутого леса позволяя Нив отмечать ход времени и пройденный путь.

Солмир держался в десятке шагов впереди, но повышать голос, чтобы быть услышанной, ей не пришлось. Глухая тишина мертвого мира далеко разносила слова.

– Насколько велико Тенеземье?

– Достаточно велико, – отозвался Король, не оборачиваясь.

– И оно всегда было… таким? Даже до того, как стало рассыпаться на части?

Земля оставалась спокойной после мощной встряски, выбившей из ее глубин магию, но Нив по-прежнему держалась настороже, в любой момент готовая к тому, что мир зашатается под ногами.

– Ярким и полным жизни оно не было, – сухо ответил Солмир, – но, когда Древние впервые спустились сюда со своими отпрысками, малыми чудищами, все было не настолько мертвым. – Он указал рукой туда, откуда они пришли, потом вперед, на горы. – Тенеземье окружено лесом – краями Диколесья, хотя границы, очевидно, не везде совпадают в точности – но внутри Древние все перекроили. И поделили мир между собой. Змий забрал подземелья, Ткач поселился в лесах, Дракон убрался за Бескрайнее море, которое занял Левиафан. Они сражались друг с другом, захватывали куски чужих владений и теряли части своих. В общем, вели себя почти так же, как на поверхности, только без лезущих под ноги людей. – Он пожал плечами и опустил руку. – Здесь никогда не было уютно. Но не было и так скверно, как сейчас.

Нив не смогла решить, лучше ли описанный мир, чем тот, по которому они шагали, да и кое-что другое привлекло ее внимание намного сильнее, чем этот скомканный урок географии.

– Малые чудища – это дети Древних?

– Можно сказать так, можно иначе. – Солмир повел плечами, так что волосы у него за спиной качнулись волной. Он так и носил их распущенными, хотя они наверняка мешали ему. – Малые чудища – более слабые подобия тех Древних, от которых они происходят. Каждый Древний, таким образом, единственный родитель. – Тут он обернулся, выразительно глянул на Нив и скабрезно ухмыльнулся. – Даже Древние, имевшие любовников, потомства с ними не завели.

Нив скривилась.

Из всех малых чудищ им до сих пор повстречались только трехглазая коза и та крайне зубастая червеобразная тварь. Нив поежилась, вдруг осознав, что тварь эту можно было с тем же успехом назвать и змееобразной.

– Как долго нам еще идти?

– Терпение, Ваше Величество.

Нив захотелось терпеливо разорвать его на кусочки, но она лишь молча продолжила шагать за ним следом через иссохшую не-пустыню.

Потом пришел рокот.

Солмир застыл и едва успел вытянуть руку в сторону Нив прежде, чем колыхнувшаяся земля столкнула их друг с другом. Трещины в грунте стали шириться и поползли паутиной. На сей раз трясло не так страшно – из раскрывающихся голодных пастей расщелин не вылетали завихрения силы – и все равно от дрожи у Нив застучали зубы.