Так у меня появился свой ГУЛАГ в количестве восьмисот душ. Остатки Мазовшского саперного батальона. Не раз я потом вознес хвалу ушедшим богам за такой выигрыш в лотерею. Брал же первый попавшийся эшелон. Так что строители у меня были квалифицированные. Даже пара дипломированных архитекторов среди субалтернов военного времени попалась. В отличие от сложившейся практики я не стал отделять офицеров от солдат. Они же инженеры, а не тупые рубаки. И работали они у меня инженерами да прорабами на стройке.

До конца ноября они образцово обустроили свой концлагерь по всем навязанным им мной санитарным нормам российской армии и начали копать котлован под цеха будущего завода. Тут я вспомнил, что являюсь одним из основных учредителей «Рецких дорожных машин», и получил от управляющего концерном в аренду по внутренним ценам пару новеньких паровых экскаваторов, бульдозер, бурильную установку и несколько рутьеров с самосвальными тележками. С машинистами и механиками. Годный аутсорсинг.

Смотрел я на этот работающий муравейник и бормотал под нос: «Через четыре года тут будет город-сад». Кстати, зелеными насаждениями на заводе следовало бы озаботиться уже весной. Создавать сразу образцовую территорию. А то пока тут в империи на всех заводах в ландшафтном дизайне рулят грязь, металлический лом, окалина и шлак.

Лес, кирпич и прочие стройматериалы возил издалека на собственном товарняке — так выходило намного дешевле. Товарный состав челночил у меня как левый, нигде не зарегистрированный. Не считать же за полноценную регистрацию филькины грамоты от коррумпированного мною начальника первого разъезда. Но пока прокатывало. Что не отменяло настоятельной необходимости иметь свою законную транспортную компанию.

К середине декабря дождался я внезапного визита на стройплощадку маркграфа, но это я уже забегаю вперед.

Заботы заботами, а светские обязанности с меня никто не снимал. Политехническое общество потребовало от меня доклада, как от своего члена-корреспондента. И не откажешь ведь… Впрочем, я уже знал, о чем буду говорить с местечковыми академиками. В Реции нет геологической карты. Совсем. Удивительного в этом ничего нет. Полная геологическая карта и в моем мире была только у СССР и Монголии, где ее создали советские же геологи. Но для этого требовались усилия всей страны и сталинское министерство геологии. Обнаружилось это очень просто, в Политехническом обществе я спросил про геологов — мне дали пару адресов, а про карту… вот тут меня ожидал облом. Нет такой. Сплошное «лозоходство» в лучшем случае.

Итак, доклад. Геология и топография. Нефть и органическая нефтехимия. Двигатели внутреннего сгорания и электричество. На этом и сосредоточусь. Насущное и перспективное. Надо хоть чуть-чуть подтолкнуть прогресс в этом болоте.

Оделся по такому случаю в цивильный костюм, крахмальную сорочку, мягкую шляпу и бежевое пальто. И ни одного ордена. Я сегодня техник, почетный доктор и член-корреспондент, а не Кровавый Кобчик. Даже поехал в город в карете, чтобы лицом не мелькать лишний раз.

Большой зал был забит полностью, что меня приятно удивило. Несмотря на то что афиши о моем докладе развесили по городу заранее, я никак не ожидал такого интереса к науке и технике у простой публики. Присутствовали не только члены общества, но и вообще все желающие.

Президиум, как водится, из руководства общества во главе с Ремидием, который почтил научное собрание своим присутствием.

В первых двух рядах партера сидели академики и члены-корреспонденты. Дальше публика. И не только сидела. На балконе и на галерке люди теснились стоя. И что самое удивительное, среди публики то тут, то там мелькали дамские шляпки. Похоже, наука входит в моду.

Маркграф был очень удивлен моим нарядом. Это я прочитал по его недоуменному взгляду. Но ничего по этому поводу мне не сказал. А я что? Официально я в отпуске. Имею право.

После вступительных протокольных речей кого-то из руководства обществом поднялся я на трибуну с графином, прямо как в старых кинолентах. Оглядел зал, улыбнулся и сказал на рецком наречии:

— Господа, а мы с вами богачи…

Дождался нужной реакции и продолжил, посчитав нужным отойти от традиции делать такие доклады на имперском языке:

— Да, богачи, которые даже не подозревают о своем несметном богатстве. Наше богатство — наши горы, что содержат всю палитру химических элементов, надо только их распознать и извлечь.

И тут мне в голову торкнуло, что в этом мире нет ничего даже похожего на таблицу Менделеева. Непорядок, однако… Чтобы зримо не прерывать речь, успел только наскоро накорябать для памяти карандашом на листке бумаги, тонкой стопкой лежащей на трибуне: «Таблица элементов».

— И что я неожиданно узнаю? Что в Реции не только нет хотя бы приблизительной геологической карты, но на весь наш город, на всю столицу марки, да что там — на всю марку всего два геолога. И ни один из них не преподает, не передает свои знания нашей молодежи. Чем они занимаются, находясь рядом с богатейшими горами континента? Да почвы исследуют под строительство в городе. И только.

Оглядел я зал. Слушают. И выдал им щелчок по национальному самолюбию.

— И среди всего двух рецких геологов нет ни одного реция.

Загудели осиным роем. Обсуждают вполголоса с соседями. Это хорошо, что обсуждают. Знать, задело.

— Надо выправлять ситуацию. Я лично из своих средств выделяю по две стипендии на обучение в Имперском университете и Будвицком политехническом институте для подготовки геологов для Реции. Эта «Бадонская стипендия» предназначена исключительно для сирот, самостоятельно овладевших курсом средней школы. Тем более что мы недавно приросли территориями, где геолог вообще ни разу не ходил. Надеюсь, мой почин не останется гласом вопиющего в ущелье и состоятельные люди нашей марки найдут средства еще на несколько стипендий, хотя бы вскладчину. Мы должны обеспечить свою страну национальными кадрами высшей квалификации, или нам суждено вечно топтаться в отстающих народах… А народ наш талантлив, ему только надо дать простор развернуться.

И речь моя потонула в бурных аплодисментах, переходящих в овацию.

Как только рукоплескания стихли, поднялся представительный седой мужчина и громким голосом возвестил:

— Все это уже было, господин барон. Отправляли наших парней учиться в столицу. И учебу им оплачивали. Однако они там быстро находят себе жен с положением и остаются в столице империи навсегда. Имперцы не дураки высасывать у народов империи мозги и ставить их себе на службу.

Мужчина сел на место под одобрительный гул публики.

Академики держали на лицах олимпийское спокойствие.

Маркграф немного потемнел лицом.

— Видно, плохо вы составляли договора на такие стипендии. Не прописывали обязательства стипендиатов. Я фабрикант, человек дела и приучен к тому, что обязательства накладываются на обе стороны сделки. «Бадонская стипендия» предусматривает обязательную отработку не менее пяти лет по специальности после окончания высшего учебного заведения именно в Реции в качестве компенсации оплаты обучения или немедленную отдачу всех вложенных в такого стипендиата средств на условиях среднего банковского процента по кредиту. Это будет касаться тех случаев, о каких вы нам поведали. Мало того… «Бадонская стипендия» не благотворительность по бедности. Она предусматривает отдачу стипендиатом вложенных в него средств в течение двадцати лет без процентов или немедленно в полном объеме по окончании высшего учебного заведения, но уже с процентами на вложенный капитал, если стипендиат откажется работать на территории Реции. Вполне щадящие условия. И эти деньги не возвращаются ко мне в карман, а будут аккумулированы в специальном фонде «Бадонской стипендии», что позволит финансировать в будущем новых стипендиатов из нашей молодежи. Я же ежегодно буду докладывать в такой фонд по две стипендии. Таким образом, и после меня этот фонд сможет распределять стипендии уже на самоокупаемости.