Ричард медленно поднял и развел руки, приглашая ее в тепло под своей накидкой. Мег колебалась. Стальная броня, которой она защищала сердце все эти три страшных года, сдерживала желание быть с ним рядом, быть вместе с ним.

Ричард как будто снова прочитал ее мысли.

– Мне тепло, а вам холодно. Согрейтесь под моим платом. В этом нет ничего дурного. Вы боитесь? – Но тут его взгляд сверкнул опасным огнем. – Обещаю, я буду сдерживаться и не позволю себе поцеловать вас, как сделал тогда на кухне.

– А если я этого не хочу?

Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она успела захлопнуть рот. Огонь в глазах Ричарда разгорелся ярче.

– Не хотите чего?

– Чтобы вы сдерживались. – Мег облизнула вдруг пересохшие губы и, не давая себе задуматься, безрассудно продолжала: – А если я хочу, чтобы вы снова меня поцеловали?

– А вы правда хотите? – От этого простого вопроса у Мег подогнулись колени, столько в нем было чувственной жажды.

– Я… я не знаю.

– Почему?

– Потому что я боюсь. Боюсь, что неприлично хотеть этого. Пусть даже я знаю, что вы с Элинор… Что вы не…

– Что мы с Элинор последние шесть лет только формально состояли в браке? – спокойным тоном закончил он, не отводя от Мег взгляда. – В этом вы правы.

Ричард приблизился к ней на шаг, потом сделал еще один, потом подошел так близко, что Мег чувствовала жар его тела, хотя они не касались друг друга.

– Вполне возможно, что мои чувства к вам в данный момент, мадам, могут быть не одобрены обществом. – Он наклонил голову и быстро коснулся губами ее щеки, нежной раковины уха. – Но они есть, они наполняют мое сердце, – закончил он шепотом, от которого у нее мурашки побежали по спине.

Мег чувствовала исходящий от него запах – смесь дыма и морозной свежести. Волосы Ричарда касались ее лица, и это легкое прикосновение было почти мучительно, так обострилось в этот момент ее восприятие. Тем не менее она не позволила себе сделать ни единого движения, хотя сердце в груди стучало как молот, а дыхание стало частым и неглубоким. Стоит ей повернуть голову, и ее губы коснутся теплой и гладкой щеки Ричарда.

В этот момент Ричард вдруг сделал шаг назад. Мег едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Подняв глаза на Ричарда, она увидела, как напряжено его лицо, как тяжело он дышит, как дергается жилка в уголке рта. Сжав кулаки, он с усилием проговорил:

– Я хочу, чтобы вы знали, мадам. Будучи рыцарем-храмовником и мужем, я привык за эти годы сдерживать свои желания, но сейчас я ничего не могу с собой поделать. Видит Бог, мне не приходилось подвергаться таким испытаниям! Но знайте, вам нечего меня бояться, между нами будет лишь то, что вы захотите. Я буду ждать и дождусь. Даю вам слово чести.

Мег не находила слов. Стояла предрассветная тишина, слышался только шелест осенних листьев и прерывистое дыхание двух людей.

– Благодарю вас, – наконец прошептала Мег, удивляясь, что сумела справиться с комом в горле.

– Вам не нужно ничего говорить, – ответил Ричард, протянул руку и с нежностью провел большим пальцем по верхней губе Мег, в которой это прикосновение отозвалось новой волной дрожи. – На сегодня сказано достаточно.

Мег кивнула, а когда Ричард убрал руку, почувствовали себя покинутой и одинокой. Осталось лишь сожаление, но у нее не хватило смелости сделать то, что диктовало сердце, а не разум. Но смелости пока не хватало.

– Через три часа состоится заупокойная месса, потом похороны и поминки, – продолжал Ричард. – Не позже чем через неделю нам придется уехать отсюда в Танбридж, чтобы выполнить приказ короля. Так что собирайтесь в дорогу, Мег, И знайте, я буду рядом и всегда приду вам на помощь.

И не успела Мег ответить, как он поднес к губам ее руку и поцеловал пальцы. Мег была взволнована и тронута этим проявлением учтивости. Ричард тут же ушел в дом, оставив Мег переживать случившееся и любоваться разгорающимся восходом.

Ричард стоял в тени кухонной двери и наблюдал за Мег. Первые утренние лучи золотили ее стройную неподвижную фигуру. Девушка не трогалась с места. Ричард надеялся, что его признание не напугало Мег. Он вздохнул. Господи, как тяжело! В тот момент он боялся, что не сможет уйти от нее. Они стояли так близко, он даже чувствовал жар ее тела, ощущал тонкий аромат, исходящий от ее волос. Как хотелось ему притянуть Мег к себе, обнять…

Он едва не зарычал, ругая себя за мысли, которые следовало гнать. Ричард все еще не успокоился, и часть его души рвалась назад, к Мег, к ее жару, к ее объятиям. Плохо, что он перестал себя контролировать и почти не способен скрывать желание, которое она в нем порождает.

Он не солгал Мег. За все годы на службе ордена ему ни разу не пришлось бороться с искушением. И не потому, что не было случая. Как раз наоборот. В путешествиях он сталкивался с бесчисленным количеством женщин, которые предлагали себя рыцарям, не заботясь о том, что те служат Господу. Однако Ричард ни разу не изменил обетам. Да, да, он чувствовал позывы желания, ведь мужчина есть мужчина и после долгого воздержания его тело требует разрядки. Но Ричарду всегда помогали молитвы, упражнения, бой.

Сейчас ему негде было искать опоры. Он постоянно думал о Мег, вспоминал каждое проведенное вместе мгновение. В мозгу роились образы, которые сводили его с ума.

И вот сегодня, отбросив сомнения, он рассказал ей о том, что чувствует. Да, он сумел сдержаться и не поцеловать ее, но Ричард знал, что рано или поздно это произойдет. Однако Ричард желал, чтобы все было правильно. Не так, как это случилось в первый раз. Он не хотел неопределенности, сомнений. Когда он поцелует ее в следующий раз, он должен знать, что делает это по праву. Они оба должны быть в этом уверены.

А до тех пор он подождет. Жизнь тамплиера научила его терпению, и он знал, что справится. Тем слаще будет награда.

Однако сейчас придется нелегко. Желание до сих пор не оставило его, и Ричард заскрипел зубами от боли неразрешившегося напряжения. Он бросил последний взгляд в сад, где стояла освещенная розовыми лучами Мег, и отправился в свои покои, намереваясь принять холодную ванну и тем успокоиться.

К полудню Дня всех святых Ричард пришел к выводу, что он глупец. Ради чего, спрашивается, он решился проявлять терпение в отношении Мег? К чему была эта клятва?

Видит Бог, он не мог думать ни о чем, кроме того, как станет обнимать ее, целовать, ложиться с ней в постель. Ричард измучился, представляя, как все это будет. Никакие запреты не помогали. Перед его мысленным взором вставали глаза Мег, ее губы цвета спелых вишен, облако золотистых волос. Он чувствовал исходящий от нее тонкий и свежий запах, вспоминал свои ощущения, когда обнимал ее, воображал, что будет, если убрать разделяющие их бархат и лен одежд. Эта пытка сведет его с ума!