Да потому, что прикосновение к чужой энергии ощущалось сладким и тягучим, будто пьешь ванильно-клубничный коктейль, и в то же время болезненным, как если бы кожи коснулся наконечник хлыста. И боль, чтобы не порвала, уменьшить на пять.

Что на том конце за человек?!

Гнал, однако, вперед решительный властный голос.

«Ты начала действовать? Отыскала его? Теперь нужно подселиться и посмотреть на его разум».

Тишина. Часы тикают. Молчит чайник.

И почему-то трясутся руки.

Спустя несколько потраченных на размышления минут я решила – просто прыгну, посмотрю. Подселюсь к незнакомцу всего на минуту, попробую отыскать, что ему интересно, предложу сделку. Кодекс Мены при этом не нарушаю, действую во имя спасения себя, принуждать никого не собираюсь.

Все честно? Честно.

«Обычный осмотр, он даже не заметит».

На том конце пусть и сильный, но человек, не Комиссионер, а это главное. Пару секунд подышу его воздухом, раскрою внутренние глаза, пропитаюсь чужой сутью. Ход мыслей ему не собью, процессы не потревожу, в судьбу не вмешаюсь. И значит – не запрещено.

Кричащую где-то на задворках внутреннюю сирену я предпочла проигнорировать.

Если я не спасу себя сама, тогда кто?

Этого хватило, чтобы решиться.

Я ошиблась.

Несмотря на то, что никогда в жизни я не подселялась аккуратнее и мягче чем теперь, я совершила ошибку.

Его сознание. Темнота, тишина. И все прожекторы, все невидимые лучи внимания – чужого внимания – направлены на меня. На меня! На ту, кто ступал тише, чем кошка по мягкому ковру…

То было самое странное ощущение в моей жизни – я ощущала себя лежащей на кровати Айрини, оставалась погруженной в сонный паралич и одновременно присутствовала в другом человеке. Человеке, который узнал о моем присутствии даже не в момент подселения, а на подходе – еще во время ментального прыжка.

Кто он?!

Я стала стоячей травой, когда вокруг ни ветерка, ни всплеска воды – невидимой, неощутимой, незаметной.

«Сейчас я уйду». Как только с меня сползут потревоженные прожекторы, как только незнакомец успокоится, поймет, что ничего не случилось. Меня нет. Никого нет. То была самая отчаянная попытка «перестать быть». Слиться с пустым куском пространства, стать максимально нейтральной частью бытия.

Тщетно.

Прожекторы чужого внимания с меня не сползали. В этой самой тьме они все до единого безошибочно указывали только на меня – на взломщика, на пришельца и чужака.

Черт… Еще никто и никогда не вычислял меня с такой скоростью.

«Спокойно, сейчас я уйду».

Если бы моя внутренняя сигнализация умела орать еще громче, она разорвала бы барабанные перепонки. Аларм! Аларм! – бешено вращалась под потолком красная лампа…

Я дернулась, чтобы выскользнуть обратно в собственное тело и голову.

«Ухожу!»

И в этот момент осознала, что в ловушке. Что будто укутана в невидимую ткань и пришпилена сотней ножей. Ни двинуться, ни вдохнуть, ни уйти.

Он оказался слишком сильным – этот человек. Я таких не встречала… И слишком умным. И бесконечно наблюдательным, отчего мне теперь не легче. А еще первым в истории, кто умел «нейтрализовать» пришельца. Беда… И вкус паники от этой беды я ощутила только теперь.

Чужое сознание – «тюрьма», это страшно.

Я дернулась – безнадежно. Я больше не Эра, я бабочка с иглами в крыльях. И только после этого прошептала:

– Отпусти…

А кто-то из небытия смотрел с холодным любопытством.

Его голос – неслышный, но ощутимый каждой клеткой бытия, прошел сквозь меня ледяным душем.

– Интересно, кто это у нас тут? Подселенец…

То был приговор.

Мы разговаривали без слов. Ведьма, нарушившая закон, и «инквизитор».

– Я уйду…

Главное, убедить его дать мне свободу. Я больше не вернусь.

– Не уйдешь.

«Эра, что ты наделала…» Почувствовала возвращение собственных сил и моментально попалась, как школьница, разбившая окно и не успевшая сбежать.

– Ты только что пересекла границы чужого личного пространства.

Я не знала, какой он снаружи – тот, в чьей голове я застряла, – но паника сжимала тиски на моем горле все ощутимее.

– Это наказуемо.

Я разозлилась. Из последних сил, потому что злость – единственное оружие против страха. Ответила тихо, но яростно.

– Тогда сдай меня тому, кто разбирается с подобными правонарушениями!

Главное, выйти наружу из чужой тьмы. Там я позвоню Дине, спрошу совета, помощи, попрошу о чем угодно, даже о содействии Комиссионеров, к которым зареклась обращаться. Объясню, что действовала без злых намерений – поймут. Должны. У меня нет выбора.

– Я и есть, – мягко, спокойно, совершенно ровно ответил голос, – тот, кто разбирается с подобными правонарушениями.

Только не это!

Он же не Комиссионер?!

– Пусти… Я не намеренно…

– Намеренно.

Душно быть запертой в клетке чужого разума.

– Ты пересекла границы чужого сознания с целью сканирования, получения информации.

Черт! Он почувствовал все. Все! Что теперь будет? Он… правда… не соврал? Что сам и есть те самые «органы власти», которым я просила себя отдать? Тогда приплыли…

Мой вопрос: «Что теперь будет?» – он ощутил так же, как и все остальное. Ну да, я же теперь временно часть него.

– А будет следующее…

Я слушала его и думала о странном – он красивый, урод? Низкий, высокий? Может, с бездушными карими глазами, как тот из Теней, у которого я позаимствовала пистолет? Тоже лысый?

– Я могу либо уничтожить тебя на месте, либо оставить у себя как игрушку. В тюрьме. Твое тело, где бы оно ни находилось, даже если его найдут, даже если подключат к капельнице, долго не протянет. А твоя эфемерная жизнь превратится в ад.

«Добрый парень».

Я больше не знала, что сказать, чем оправдать себя. Поняла одно – остается ударить. Собрать ВСЕ СВОИ СИЛЫ и взорвать чужое сознание. Возможно, после этого я потеряю дар Мены, если вообще восстановлюсь. Но спасусь! Хоть как-то… И начала концентрироваться – собирать лучи невидимой мощи, призывать их к себе, как солнце призывает на помощь всю галактику.

– Даже не думай, – посоветовали мне без эмоций, – твои намерения я чувствую как свои. Попробуешь ударить, и тебя не останется ни в одном из миров.