И видимо, Песковский почувствовал: это Власть.

«– Товарищ Сталин, комиссариат у вас есть?

– Нет.

– Так я сделаю вам комиссариат.

Я стал рыскать по Смольному, высматривая место для наркомнаца. Задача была сложная – везде было тесно».

Наконец в одной из комнат Песковский находит своего друга, представляющего какую-то комиссию, и переманивает его вместе со столом и частью комнаты. После чего, победно водрузив на его столе табличку «Комиссариат по делам национальностей», идет докладывать. «Невозмутимый Сталин, молча осмотрев «комиссариат», удовлетворенно вернулся в кабинет Ленина».

Да, в Смольном Коба сидит в кабинете Ленина. Видимо, Ленин предпочитает держать его рядом. Что сделает дальше Керенский? А генералы, армия? В любой момент, возможно, придется бежать. И он хочет, чтобы Коба был поблизости.

Все первые недели среди ближайших сподвижников Ленина царит паника. Дрогнул Каменев, возглавляющий Центральный исполнительный комитет, избранный Вторым съездом Советов, напуган Зиновьев. Они ясно видят: все происходит так, как они предрекали: власть не удержать, если не разделить ее с партиями, пользующимися поддержкой большинства населения. Иначе – гражданская война. Теряют присутствие духа назначенные Лениным наркомы и тоже требуют создать «многопартийное правительство из социалистических партий». Руководство профсоюза железнодорожников угрожает остановить движение на железных дорогах.

В преддверии голода и ледяной зимы ЦК обсуждает ситуацию в отсутствие Ленина и Троцкого, поглощенных защитой столицы от Керенского, и соглашается создать многопартийное правительство. Ленин приходит в ярость – не затем он брал власть, чтобы делить ее с эсерами и ненавистными ему меньшевиками. И Троцкий неколебимо стоит за однопартийное правительство. Каменев демонстративно покидает пост главы ЦИК, несколько большевиков выходят из правительства…

А что же Коба? В дни, когда ближайшее окружение колеблется, – Коба с Лениным. Но кому интересно его мнение?

Мой отец, приехав в Петроград, увидел на вокзале огромные портреты вождей – Ленин, Троцкий, Зиновьев… Портретов Кобы он не видел. Их не было. И в народе не знали его имени. В это время он – на вторых ролях. Таково стойкое убеждение многих историков.

И каково же было мое изумление, когда в бывшем Архиве Октябрьской революции я увидел документ. Это была «Инструкция караулу у кабинета Ленина», подписанная самим Ильичем 22 января 1918 года. Согласно этой инструкции лишь двое имели право входить в кабинет Ленина без всякого доклада и в любой час – Троцкий и Сталин. Троцкий – признанный второй вождь Октябрьского переворота.

Но почему Коба?

Потому что Коба – тень Ильича и самое доверенное лицо в партии.

Ленин – Власть. Коба – доверенное лицо Власти. Да, у остальных много славы. Но много славы не значит много власти.

И Коба это вскоре докажет.

В те дни Ленин и Троцкий окончательно вырабатывают свою политику. Ее формулирует Троцкий: «Вся эта мещанская сволочь… когда узнает, что наша власть сильна, она будет с нами… Благодаря тому, что мы раздавили под Питером казаков Краснова, на другой же день появилась масса сочувствующих. Мелкобуржуазная масса ищет силу, которой она должна подчиняться. Кто не понимает этого – тот не понимает ничего».

Беспощадность, непреклонность власти – таков их путь. Большевики закрывают все оппозиционные газеты, рабочие отряды громят их типографии. И уже в декабре 1917 года создают ЧК – Чрезвычайную комиссию для борьбы с контрреволюцией и саботажем чиновников.

ЧК – «карающий меч революции». Риторика в стиле якобинцев любима новыми вождями.

Из дневника Гиппиус: «Газет осталось только две – «Правда» и «Новая жизнь» (газета Горького. – Э.Р.). Рассказывают ужасы о застенке в Петропавловке…»

ЧК, возглавляемая профессиональным революционером поляком Дзержинским, наполняет камеры аристократами, офицерами, бастующими чиновниками. В женских камерах жены и дочери вчерашних вельмож встречаются с проститутками и воровками.

И вот уже возвращаются в новые наркоматы чиновники, испуганные слухами о застенках ЧК. Мятежный Каменев и строптивые комиссары подчиняются воле Вождя. Каменев в который раз повторяет: «Чем дальше, тем больше убеждаюсь: Ильич никогда не ошибается». Но Ленин на пост председателя ЦИК предпочел посадить послушного Свердлова – и могущественный орган Советов окончательно превращается в декорацию при правительстве. С Советами покончено. Править будет партия. И Вождь.

В который раз видит Коба: насилие отлично работает. «Учимся понемногу, учимся»…

Ленинское правительство, тоже называвшееся Временным, обязалось «обеспечить немедленные выборы в Учредительное собрание». На победном Втором съезде Советов Ленин обещал подчиниться результатам грядущих выборов – «воле народных масс».

Коба получает великолепный урок ленинской тактики. Ленин не сомневается в неблагоприятном исходе выборов, но не собирается уступать власть. Впереди маячит разгон первого свободно избранного русского парламента. Но для этого весьма нереволюционного шага Ленин хочет найти революционного союзника. И он предлагает левым эсерам войти в правительство.

Те соглашаются, выставив ряд условий: возвращение свободы печати, запрещение ЧК. Газеты разрешили, но ЧК не запретили. Вместо этого туда ввели самих левых эсеров (на вторые посты). Получили они посты и в правительстве, и тоже – второстепенные.

А потом состоялись выборы в Учредительное собрание. Как и ожидал Ленин, большевики и левые эсеры их проиграли. Но он спокоен: большевики победили в военных гарнизонах обеих столиц. Солдатам нравится власть, при которой можно не воевать, стрелять офицеров, врываться в богатые петербургские квартиры и пьяно митинговать! Пока все решают они – вооруженные собрания солдатских шинелей и матросских бушлатов. Так что все возможности для разгона Учредительного собрания у Ленина есть. Можно действовать.

Коба – за занавесом. Но в разгоне Учредительного собрания виден почерк опытного мастера массовых представлений. Латышские стрелки, солдаты и матросы окружают Таврический дворец. Все улицы заполнены войсками, верными большевикам. Демонстрацию в поддержку парламента обстреливают, как при царизме.

После разгона демонстрации начинается первое заседание. В зале солдатня и матросы изображают зрителей. Крики, свист с мест сопровождают все заседание… И вот уже Ленин с удовлетворением покидает зал. Забавная деталь: одеваясь, он не обнаружил браунинга в кармане пальто – его попросту украли. Таковы были зрители, приглашенные в зал.

В пятом часу утра, наиздевавшись вдоволь над ораторами, бородатый гигант, бывший царский матрос, а ныне глава морских сил Республики Павел Дыбенко отдал приказ караулу закрыть заседание. Начальник караула матрос Железняков тронул за плечо председательствующего и сказал «исторические слова»: «Караул устал. Пора расходиться».