— Да, прошла.

— Значит, их помощь принять можно, хотя это дело твое. Я бы из-за своей спеси не приняла.

— Ну вот, мама, и мне тяжело. А что касается женихов, то тут Надя права: справные, — с усмешкой употребила она деревенское словцо, — справные, мамочка, женихи, да Бог с ними. Надо хоть четвертый курс закончить, выйти на прямую…

— Глупости мы с тобой говорим, — вздохнула Анна Карповна. — Человек предполагает, а Бог располагает. Думаю, ты в один день замуж выскочишь, как в омут головой… Дай Бог чтоб удачно!

В конце июля 1948 года приехала из поселка Ксения поступать на биологический факультет Московского университета. Александра настаивала, чтоб, пока экзамены, она пожила у них с мамой в «дворницкой», но Ксения категорически отказалась и смогла устроиться в общежитии. Ее поселили в комнате на двадцать человек.

Как-то августовским вечером поскребся к ним в дверь старичок дядя Вася, только что заступивший на ночную смену в кочегарку.

— Нюра, там вашу дочку спрашивают, — сказал он через дверь.

Хотя уже стемнело, время было еще не позднее. Анна Карповна и Александра только собирались укладываться.

Анна Карповна открыла дверь.

На пороге «дворницкой» предстал военный в белом мундире. «Довольно рослый, а Саша дразнит его „маленьким“», — подумала Анна Карповна, уверенная в том, что это и есть надоедливый Сашин ухажер.

Александра стояла далеко от двери в темном углу комнаты. В руках ее как на грех была чашка с водой, которую она намеревалась поставить на тумбочку рядом со своей постелью.

Чашка выпала из ее рук и разбилась вдребезги.

— Ва-анечка! — вскрикнула Саша и, стремительно пробежав по комнате, бросилась на шею гостю.

Она целовала его горячо, истово.

— Господи! И откуда ты взялся, Ванечка? — Она даже не обратила внимания на то, что он адмирал. — Мамочка, познакомься, это Ваня, мой комбат.

Адмирал молча поклонился Анне Карповне.

— Проходьте, — радушно развела руками Анна Карповна, — ласкаво просимо!

— Мама, — плотно притворив дверь, сказала Александра, — говори по-русски.

Анна Карповна пожала плечами.

— Ой, Ванечка, а я только сейчас заметила, что ты адмирал!

— Недавно дали, — вытирая тыльной стороной ладони под глазами, сказал бывший комбат штурмового батальона морской пехоты. — Сегодня форму получил — и сразу к тебе… Я давно хожу вокруг вашего дома, не один месяц. Я ведь обещал, что приду с войны генералом, да не вышло. А что адмирал, так это нашему комдиву спасибо. Тогда, в Севастополе, на другой день проверяющий генерал улетел в Москву, потом сразу же ты уехала из батальона… А меня никто не вызывает, я все исполняю должность комбата с твоей одной звездочкой младшего лейтенанта. Потом, наконец, вызвал меня комдив. Оказывается, не дал он ход делу по моему разжалованию, замял его на свой страх и риск. Так вот, вызвал, вернул майорские погоны и вручил мне предписание о переводе капитаном третьего ранга на флот, хоть и в береговую охрану, но совсем по другому роду войск. Как-то сумел договориться наш комдив. Я в моряках очутился… И шито-крыто.

Анна Карповна перекрестилась.

— Да, вот так получилось, — продолжал гость, — потом меня в Китай послали. А в Москву перевели капитаном первого ранга, но на адмиральскую должность.

— Боже мой! Так ты и есть полковник из Китая?! Мне тебя еще в прошлом году подруга обещала. Садись, Вань. А лучше пойдем гулять по Москве. Можно, ма?

Анна Карповна кивнула и засмеялась от общей радости.

— Если мы до утра прогуляем, я сразу на работу! — уже из-за двери крикнула Александра.

— Хорошо, — громко отвечала Анна Карповна. Села на табуретку и заплакала тихими горькими слезами: так внезапно исполнились ее пожелания.

6 октября 1948 года в 21. 00 по московскому времени два стратегических тяжелых бомбардировщика Ту-4,[17]переделанные под транспортные самолеты, поднялись с секретного подмосковного аэродрома и взяли курс на Саратов, где им предстояла дозаправка комплекта из 22 топливных баков, размещенных в крыльях четырехмоторных гигантов. Конечно, если бы весь комплект топливных баков (более 11 тонн горючего) был заполнен на сто процентов, Ту-4 смогли бы долететь до цели перелета без промежуточной посадки. Но самолеты были недозаправлены специально, чтобы вес незалитого топлива можно было заместить грузом дополнительных лекарств, перевязочных материалов, медицинской аппаратурой да и самими медиками.