– Ну, Василий Макарович, миленький, давайте закончим наконец с нашим делом! Подписывайте – и, как говорится, на свободу с чистой совестью!

– С чистой совестью? – повторил за ней Куликов. – Это хорошо, если с чистой совестью! И на свободу – это тоже хорошо, только не всегда получается!

На этот раз голос его казался вовсе не пьяным, но Лариса Прокофьевна не придала этому большого значения – некоторые люди в процессе опьянения проходят разные этапы…

– Лариса! – каким-то странным голосом проговорил за ее спиной Семен Ильич.

– В самом деле, подписывайте – и дело с концом! – повторила женщина нетерпеливо.

– Лариса! – повторил Ривкин и выразительно кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.

– Что ты все кашляешь? – раздраженно спросила Лариса Прокофьевна, поворачиваясь к сообщнику. – Простудился, что ли? Нужно наконец закончить дело…

– Лариса, посмотри! – напряженным голосом проговорил Семен Ильич и показал на стены кабинета.

Стены эти были увешаны фотографиями Василия Макаровича. На всех этих фотографиях он был в милицейской форме, среди таких же, как он, стражей порядка. Он был запечатлен рядом с арестованными рецидивистами, рядом с большими милицейскими начальниками и даже рядом с губернатором.

А на самом видном месте, посреди стены, красовалась лицензия частного детектива. И рядом с ней – почетная грамота, а также указ об объявлении благодарностей и еще много всего.

– Эт-та чего? – От потрясения Лариса забыла о приличных манерах, и речь ее стала вульгарной, а голос визгливым.

– Того! – передразнил ее Ривкин. – Долго думала, когда такого клиента нашла? Жирный, говоришь, карась, дурак и полный лох? Да он мент!

– Бывший, – кротко подтвердил дядя Вася. – В данное время – частный детектив.

– Что же ты, мент поганый, передо мной ваньку валял? – прошипела Лариса. – Бедным пенсионером притворялся?

– А я и есть пенсионер! – Дядя Вася пожал плечами. – А про остальное вы не спрашивали. А теперь, господа хорошие, придется поговорить! Я вас за этим сюда и заманил. Жду ответов на свои вопросы, в противном случае придется передать вас компетентным органам.

– Это на основании чего же? – прищурился Ривкин.

– На основании того, что вы собирались самым мошенническим образом лишить меня законной жилплощади! – И Василий Макарович потряс липовым договором.

– Это? – Ривкин добродушно рассмеялся. – Да я вас умоляю! Это бумажки, а пришли мы к вам по вашему же приглашению! Мало ли что мы там собирались, мы же ничего не сделали! А на нет, как говорится, и суда нет!

– Семен Ильич, да что вы его слушаете! – нервно взвизгнула Лариса Прокофьевна и, ловко обойдя Куликова, бросилась к дверям. – Все, вы как хотите, а я ухожу! И ноги моей больше в этом доме не будет! Я думала, здесь живет приличный человек…

– И я с вами! – подхватил ее подельник и устремился следом.

Василий Макарович держался удивительно спокойно. Стоя в прихожей за спиной прохиндеев, он только проговорил:

– Ну-ну, скатертью дорога!

Лариса потянулась к дверному замку, но не успела до него дотронуться: дверь распахнулась сама.

– Ой, что это?! – испуганно вскрикнула женщина и попятилась. Семен Ильич налетел на нее и едва не свалил с ног.

– Что же вы… – бормотал он, неловко протискиваясь к двери. – Пойдемте отсюда, нам здесь делать нечего…

– Вот и идите вперед, если вы такой смелый! – процедила его сообщница, отступив в сторону.

Ривкин шагнул было вперед… но тут же отступил, бледнея на глазах.

– Мама… – пролепетал он, разглядывая возникшее в дверях видение, словно явившееся из кошмарного сна.

Огромная лобастая голова, угрожающе оскаленная пасть, из которой капала слюна, и клыки, которые сделали бы честь льву или даже древнему саблезубому тигру…

– Здрасте, – проговорила я, заглядывая в прихожую, – а вот и мы с Бонни… А вы тут, я смотрю, уже поговорили?

– Да нет, у нас разговор не получился, – ответил за всех дядя Вася. – Наши гости были не в настроении и уже хотели уходить. Но я думаю, теперь обстоятельства изменились и они еще немного задержатся.

– Это насилие… – пробормотала Лариса Прокофьевна. – Вы не имеете права нас удерживать…

– А мы вас и не удерживаем, – Василий Макарович развел руками. – Пожалуйста, можете идти.

– Но это… – Лариса указала дрожащей рукой на Бонни. – Оно… она… он нас не выпустит…

– Ну, уж тут я вам ничем не могу помочь. Бонни – он не всегда меня слушается. И еще… еще он очень не любит преступников.

– Мы не преступники! – воскликнула Лариса Прокофьевна. – Это вы нас обманом заманили!

Дядя Вася не удостоил ее ответом.

– Мы будем жаловаться!

– Да ради бога! – Дядя Вася улыбнулся. – Жалуйтесь куда хотите: хоть в Роспотребнадзор, хоть в ООН, хоть английской королеве!

– Чего вы от нас хотите? – осведомился Семен Ильич, взяв себя в руки. – Может быть, мы можем договориться?

– Можем, – охотно согласился дядя Вася. – Вы мне все подробно и в деталях расскажете про квартиру Капустиных, а там… там я посмотрю, что можно для вас сделать.

– Какие Капустины? – вскрикнула Лариса. – Ничего про них не знаю! Они уехали в Америку!

– Ага, и письмо вам прислали с неизвестной женщиной – мы живем хорошо, здоровье наше хорошее, в гости не приглашаем… – ввернула я.

– Да, и письмо… – пробормотала та неуверенно.

Бонни переступил с лапы на лапу и грозно зарычал. Похоже, ему надоели пустые разговоры.

– Вот видите, – я развела руками, – даже Бонни вам не верит. А Бонни, он очень хорошо отличает ложь от правды…

– В общем, так, – строго проговорил дядя Вася, – я вижу, что они не хотят ни в чем признаваться. Тезка, вызывай милицию!

– И в чем вы нас обвините? – подал голос Семен Ильич. – В том, что мы вам предлагали обменять квартиру, нет ничего противозаконного!

– А при чем тут моя квартира? – удивился дядя Вася. – Квартира тут ни при чем!

– Тогда о чем вообще речь?

– Об убийстве, конечно!

– Что?! – Семен Ильич закашлялся. – Какое еще убийство? Вы что несете?

– Убийство гражданки Баранкиной Нины Петровны! – твердым официальным голосом произнес дядя Вася.

В прихожей наступила тишина.

Через несколько секунд Лариса Прокофьевна не выдержала и заверещала:

– Да я ее вообще не знаю! Да кто это такая? Первый раз эту фамилию слышу!

– А вот ваш сообщник не делает таких опрометчивых заявлений, – перебил ее дядя Вася. – Потому что знает: опровергнуть их ничего не стоит. Ведь несколько лет назад они с Баранкиной проходили соучастниками по одному делу о мошенничестве.