— Что — Евгений Рагозин?

— Ну вот, заставляешь бочку катить на любимого супруга. Да, он знает, что такое хороший или плохой металл, откуда берется, сколько стоит, но этого мало, чтобы в таком бизнесе преуспевать… Посмеиваются над ним серьезные ребята… А он к тому же не хочет слушать добрых советов… Ах, как мне не нравится говорить неприятные вещи красивой женщине!

Может, чего-то я и недопонимала, но одно уловила: я должна запретить Жене заниматься делом, которым он гордится. Которое сам создал… Неужели Стас думает, будто Женя меня послушает?

Я вспомнила, как мужу удалось выбить участок под свою металлобазу, сколько очередей к кабинетам он отстоял, пока не оформил ее в свою собственность. У нас тогда было не очень много денег, и Женя не мог давать взятки юристам, которые, получив некоторую сумму баксов, оформили бы все в два счета.

Свой бизнес Жене пришлось выходить своими ногами и даже строить своими руками. Имеется в виду склад металлобазы. В помощь себе он брал совсем уж дешевую рабочую силу. Тех, с кем можно было расплачиваться бутылками, которые он покупал по дешевке у кого-то из своих знакомых, имеющих подпольный водочный цех.

Уже тогда он, окунувшись в эту несвежую атмосферу нечистых сделок и неправедных денег, тяжело переносил свое обретенное знание. Просто взять и уйти ему не хватило гордости. Получалось, ему не дано то, что другие делают играючи…

В общем, если он не ушел тогда, в самом начале, то теперь сделает это вряд ли. Я так и сказала об этом Стасу:

— А если он не согласится?

— Значит, опять во что-нибудь влипнет. Хуже прежнего. И уже наш общий знакомый не станет вытаскивать его из дерьма.

Я опять смутилась. Стас подходил все ближе и ближе к запретной теме, как будто незримая шашка стала свистеть уже прямо у меня над головой.

— Ладно, не красней, — благодушно распорядился он, — для Забалуева это и не одолжение вовсе. Так, слегка пальцем пошевелить. После того, как ты так живописала читателям его светлый образ… Он тебе должен. Извини за нескромный вопрос: сколько ты получила за очерк?

— Тысячу зеленых.

— Да, твой шеф совсем оборзел.

Я осторожно выдохнула. Значит, народ считает, что это — всего лишь услуга за услугу. Наверное, так смотрится мой очерк со стороны. Каждый понимает, что этот очерк — скрытая реклама. За такое большие деньги платят… Но они не знают, что Юрий Иннокентьевич заплатил как следует редактору, который лишь отщипнул мне кусочек… Или я чего-то не знаю?

— Ты, конечно, не обижайся, — продолжал разглагольствовать Григорьев, — но твоего Рагозина я вполне представляю где-нибудь в кабинете, за письменным столом, а никак не в бизнесе. Наверное, из него получился бы хороший ученый. Правда, им сейчас совсем мало платят, но ведь это временно. Без науки мы далеко вперед не уйдем… Все равно рано или поздно ученые будут востребованы.

Скорее всего поздно. И мой муж вряд ли согласится ждать.

Я уже все поняла. Даже не вникая в тонкости отношений торговцев металлом. Но как добиться того, чтобы и Женя перестал упрямиться?

Раньше, до своей металлобазы, мой муж занимался компьютерами. То есть он их ремонтировал, покупал бэушные компы, разбирал, собирал снова и продавал — у него были свои покупатели, потому что собранные им компьютеры Женя как бы ставил на собственную гарантию. И потом обслуживал их, если они давали какой-нибудь сбой.

Как ни странно, этот мелкий бизнес давал вполне приличные доходы. У многих своих клиентов он считался чем-то вроде компьютерного доктора, и его вызывали, как «скорую помощь»… Но потом Жене стало тесно в этом маленьком компьютерном мирке…

Думаю, и я кое в чем виновата. Когда он начал искать себе другое занятие, я не стала в его поиски вникать. Он встречался со своими старыми товарищами. Кто-то из них что-то ему советовал, но что это были за советы? Таких же, как он, мелких продавцов, которые хотели бы попасть куда-нибудь в большой бизнес, но у них не хватало пороху.

Я ведь кое в чем была подкована даже больше, чем мой муж. Например, я знала, что, пусть и очень медленно, у нас восстанавливалась промышленность. Сгоряча закрытые прежде конструкторские бюро, разогнанные на рынки инженеры стали вновь требоваться то там, то тут. Теперь Женя мог бы найти себе именно инженерную работу вместо своего дурацкого металла!..

То есть металл был здесь, конечно, ни при чем, но то, что мой муж переоценивал свои силы и думал, что всякий раз, когда он допустит очередную ошибку, будет приходить добрый дядя и разгонять руками тучи…

У меня на мгновение мелькнула даже мысль: а не рассказать ли ему про то, как вдруг наладились его дела? Может, тогда легче будет уговорить его бросить бизнес, который не просто сложен, но и откровенно опасен?

Нет, скорее всего он оскорбится и не простит мне вмешательства. Хотя, если на то пошло, я спасала не только его, но и свою семью, включая нашего маленького сына.

Она себя плохо понимала, потому что былое ощущение ясности и простоты мира куда-то ушло. То есть, спроси Галю кто-нибудь, чего она хочет, пожалуй, и не нашлась бы что ответить. Одного она не хотела — возвращения Игоря. А в том, что это может произойти, она не сомневалась.

До сего дня Галя никогда не могла сказать, будто она знает мужчин. Но с таким типом людей, как Игорь Бондарчук, ей приходилось сталкиваться. Он легко расставался как с вещами, так и с людьми. Просто бросал их и больше не вспоминал. Но если он видел это нечто — или некто, улыбнулась Галя — в чужих руках, ему тут же хотелось принадлежащее вернуть. Сосед спать не дает: хорошо живет!

Может, ей форсировать отношения с Сергеем? Ведь, пока он как бы стоит в стороне, она перед Игорем беззащитна.

Она скажет Сергею, чтобы перешел к ней жить, вот что!

Галя понимала, что своим решением обижает Сергея, которого мысленно назначила на роль «клина». Тем более что после проведенной с ним ночи поняла, что он ей приятен и она до конца жизни вполне могла бы пролежать на его плече, получая от этого тихую радость…

Вот, опять! Значит, с Сергеем тихая радость, а с Игорем — бурная? Хоть бы поскорее все успокоилось! Хоть бы Игорь забыл ее раз и навсегда и больше не пытался вернуть!

Сергей не подозревал о ее метаниях. Наверное, ему было бы не слишком приятно узнать, что она боится саму себя. Боится, что не устоит и сбежит к тому, к кому сбегать нельзя!

Сегодня утром, провожая его до двери, она сказала совсем не то, что должна была бы:

— Сережа, а ведь я до сих пор так и не видела твою машину.

— Да, как-то получается, что до твоего дома я иду пешком — около вашего двора ее негде поставить, — согласился он. — Но вот освобожусь немного, и поедем мы с тобой куда-нибудь на природу. В горы или на речку… Представляешь, как назло, столько заказов навалили. Приходится работать и в выходные. Хозяин хорошо платит, ничего не могу сказать, но когда-то же надо и отдыхать… — Он любовно задержал на Гале взгляд и сказал, обнимая ее неожиданно крепко, словно хотел напомнить… Нет, словно хотел, чтобы она помнила подольше эту первую ночь и не отводила глаза в сторону, когда он смотрит на нее: — До встречи, куколка!