Отодвигать массивное неприподъёмное кресло Олег, естественно, даже и не попытался. Но отклонился на тот подлокотник, что был со стороны Дениза.

— Разрешить своим крепостным охоту, мне кажется, правильное и своевременное решение, — похвалил молодую хозяйку Олег.

Та, от похвалы, зарделась и махнула рукой, мол, какой пустяк. Хотя, это был вовсе не пустяк. Обычно, за охоту в лесах владетелей, крепостных, а тем более, сервов, ждала мучительная смерть. Даже свободных арендаторов за такое увечили.

Разговор за столом крутился, в основном, вокруг событий, связанных с вторжением войск соседей. Олег, невзначай, сообщил о взятии им Нарова, но графиня, поздравив соправителя с этой победой, особого восторга не выразила. По всей видимости, то ли по молодости, то ли по погруженности в дела своего обширного хозяйства, она не понимала значения этой крепости.

Лада сильно переживала за своего мужа, ушедшего на север к Орежу, вместе со своим отступавшим егерским пограничным полком, которым командовал последние два с половиной года.

— Он мне присылал голубя, когда они присоединились к армии ре, Вила. И с тех пор, ни одной весточки, — всхлипнула Лада, — А ведь у него с собой, в клетке, было четыре голубя. Я боюсь, не случилось ли с Вистином чего-нибудь?

— Если бы случилось, то кто-нибудь из его людей, наверняка бы, уже отправил весть, — приободрил её Дениз, который стал значительно лучше смотреть на графиню, как только узнал, что она является женой его коллеги, командира егерей, — Думаю, он не хочет по пустякам тратить вестников.

Из дальнейшего разговора с молодой графиней, Олег сделал тот же вывод, что и после беседы с верхушкой вольнопоселенцев. Без прямой организующей и направляющей силы, сопротивление захватчикам будет оказываться только при защите от непосредственной угрозы своим владениям или имуществу.

Этот вывод, кстати, заставил Олега по-новому осмыслить те сведения, поступавшие с севера королевства перед самым его походом, о том, что разрозненные банды и отряды бунтующих крестьян и поселенцев, не ограничиваются расправами над своими владетелями, а объединяются чуть ли не в армии и штурмуют даже довольно крупные города. Кто-то за всем этим стоит. Теперь соправитель в этом не сомневался.

— Я не только в замке отсиживаюсь, — обиженно взвизгнула Лада, — Отряды моих дружинников….Ах, я же забыла! У меня тут двое руанцев есть! Патруль мой захватил в Быково, в одной из моих деревень. Я, сначала, хотела приказать их пытать, но потом вспомнила, что не знаю, о чём их спрашивать, а то, что капитан с магом советовали, то я или уже знаю, или мне не интересно. Хотела тогда приказать их посадить на кол, но потом подумала, а вдруг муж вернётся и захочет у них что-нибудь узнать? В общем, сидят у меня в подземелье на цепи. Я вам их отдам! Капитан, — приказала она командиру своей дружины, — Приведи сюда этих.

Капитан, высокий, лет тридцати, красавчик, с лихо закрученными усами, вскочил с места.

Ещё, когда только Олег увидел этого графского офицера, то, грешным делом подумал, что граф Вистин ри, Рорби, большой дурак, раз оставляет свою жену с этаким дон-жуаном в замке, но, после беседы с Ладой, почувствовал, что в этих своих мыслях был не прав. Графиня любила своего мужа, что было видно невооружённым глазом, несмотря на большую разницу в возрасте — в двадцать с лишним лет.

— Отставить, — скомандовал соправитель капитану, — Они мне не нужны, — небрежно махнул он рукой и встал.

— Спасибо за прекрасное угощение, — поблагодарил он лёгким кивком графиню, — Буду признателен, если меня проводят в поготовленные мне покои. Но, сначала…

Олег заранее подготовил подарок из тех, что, на такие именно случаи, носил в своём пространственном кармане.

Он вручил графине, поданные ему Нирмой, всё время торжественного обеда простоявшей за его креслом, три небольших красивых, сделанных из золота и серебра, шкатулки и флакон из толстого синего стекла с золотой крышкой.

Удивления эти подарки не вызвали — товары из Сфорца давно уже были известны далеко за пределами границ олеговых владений, но восторг от получения таких, безумно дорогих, вещиц, в виде духов, с совершенно новым запахом, губной помады, набора красок для лица и крема для кожи, был таким, что Олег решил, что оглохнет и надо будет воспользоваться Абсолютным Исцелением, не меньше.

Кстати, у него была мысль делать крышечки для флаконов с духами из платины. Но решил, что это сильно снизит их цену.

В этом мире, как когда-то и в родном его мире платина совсем не ценилась.

Ещё во время своего пребывания в Фестале, Олег, проезжая мимо ратушной площади, стал свидетелем казни, когда преступнику залили в горло расплавленный металл. Сначала, Олег подумал, что заливали свинец, судя по цвету плавки, но Монс, бывший наёмник, участвовавший в похищении Ули, и его нанешний не совсем официальный представитель в столице, который оказался в курсе происходящего, просветил, что заливали фальшивое серебро, которое, обычно, шло в отвал, при шахтной добыче золота.

Преступник, которого по приказу короля «накормили фальшью», как раз и занимался тем, что по-дешёвке выкупал этот металл и, смешивая с оловом — фальшивое серебро было очень тяжёлым и весило, как золото, выдавал этот сплав за настоящее серебро.

Некоторое время, у Олега занозой сидела мысль, что где-то что-то о таком он уже слышал. Вспомнил он об этом на подъезде к границам своего герцогства.

Когда испанцы организовали в колонизируемой ими Южной Америке добычу золота, то там они тоже столкнулись с тем, что залежи золотосодержащей породы, были «порчены» серебристым металлом, который, при таком же весе, как и у золота, мешался при намывке.

Испанцы потому и называли платину порченным серебром, и также пускали её в отвал. Осознание же ценности этого металла пришло позднее.

Олег решил, что и в этом мире, рано или поздно, платина приобретёт свою стоимость, и потому дал команду Гури скупать фальшивое серебро, пользуясь тем, что платину сейчас отдавали чуть ли не даром.

Правда, её было не так уж и много — в основном, привозили из Тарка и Бирмана — но, за год с небольшим, в банковском хранилище скопилось, без малого, почти пятьдесят килограмм.

Армин, которому, по-должности, приходилось принимать у Гури платину, переплавлять её в слитки и хранить, посматривал на Олега, иногда, после получения очередной партии, с некоторым недоумением, видимо, подозревая своего герцога, в намерении, в дополнение к остальным своим доходам, заняться ещё и выпуском фальшивых солигров.

Смотреть-то Армин смотрел, но напрямую задать вопрос, так, пока, и не решился.

— Ах, господин соправитель! Я просто не знаю, как вас отблагодарить! — графиня уже успела воспользоваться подаренными духами, и её круглое лицо светилось от счастья, — Я прикажу готовить дружину к походу. Слышишь, Ялег, — обратилась она к капитану, — Готовь своих дармоедов к походу, вместе с нашим соправителем.

— Отставить, — Олегу второй раз пришлось отменять её распоряжение капитану, — Лада, не торопись. Если мне потребуется твоя дружина, я сообщу. А пока, я всё же надеюсь, мне покажут уже мои покои?